Ее ноги заплетались, подворачивались. Казалось, в хрупком тельце не осталось никаких сил для того, чтобы идти, поэтому Саре приходилось постоянно ее поддерживать.

– Тихо, умоляю тебя! Не кричи.

– Мм… – девушка свела челюсти, словно от адской боли, и повалилась на колени.

Голова ее безвольно упала, темные волосы влажными прядями рассыпались по плечам.

– Как твое имя? – прошептала Сара, лихорадочно оглядываясь на дверь. – Бертина?

– Бер… Бертина… – простонала та.

– А я – Сара, – шепнула она ей в ухо, прихватывая руками девушку под мышки, чтобы поднять с пола.

– Сара?

Незнакомка как будто очнулась – у нее, откуда ни возьмись, появились новые силы. Она отшатнулась, усталые глаза с припухшими веками глядели на Сару ошеломленно.

– Так это ты…

Невеста Дэниела бросила испуганный взгляд на дверь и прошептала:

– О чем ты?

– Он постоянно говорил про тебя. Про то, что не хочет наказывать, что ему жаль… но ты должна очиститься, чтобы вы… снова могли быть вместе, – по ее измученному лицу потекли горячие слезы.

Из-за двери донесся какой-то шум, и обе девушки в панике замерли. Пальто, явно в спешке наброшенное на Бертину, упало на скользкий пол, и у меня кровь застыла в жилах. Она была абсолютно голой, а ее спина от лопатки до лопатки оказалась изуродована: сквозь багровые кровоподтеки и следы запекшейся крови на коже ярко проступали буквы, вышитые прямо по живому грубыми и толстыми красными нитями. Они выстраивались в слово PURITAS.

Кто-то явно долго и кропотливо возился над тем, чтобы надпись изменила спину девушки до неузнаваемости. Кто-то не один день издевался и причинял ей боль. Оттого она и выглядела сейчас забитым, испуганным, мокрым зверьком.

Сара торопливо подняла пальто и накинула его Бертине на плечи.

– Ты сможешь?.. – сбивчиво прошептала она, наклоняясь к ее лицу и глядя прямо в глаза.

Девушка слишком медленно покачала головой:

– Он все равно поймает, – ее рука скользнула вверх и обхватила воротник кардигана Сары. – От него не уйти. Никуда не спрячешься!

На ее запястье ярко алели следы от пут или веревок. Дрожащие губы были разбиты, лицо застилали слезы.

– Нет, – хрипло ответила Сара, пытаясь поднять Бертину. – Я спасу тебя. Мы убежим, здесь есть окно. Просто постарайся идти, пожалуйста… Мне тебя не донести.

– Спасай себя. Беги, – всхлипнула Бертина, повалившись на холодный пол. – У тебя еще есть время.

– Нет, я тебя не оставлю. Я помогу. Не дам тебя в обиду, – сцепив зубы и рыча от усердия, Сара все-таки подняла Бертину и взвалила себе на плечо. – Вот так, хватайся, да. Держись.

Я видела, как искривилось лицо Сары, но вовсе не от тяжести обнаженной незнакомки, а от невыносимости всего происходящего. Она закусывала губы до крови, делая каждый шаг, зажмуривалась и еле сдерживала слезы. Ей не хотелось верить в то, что это происходило на самом деле. Но живой свидетель его зверств не мог лгать. Так же, как и следы стежков, бугрившиеся на израненной коже Бертины.

– Сара! – раздался за их спинами знакомый голос.

Мысль о том, что я знаю этот голос слишком хорошо, пронеслась по моему сознанию острым ледяным мечом. Опалила едким жаром, уничтожающим заживо. Застыли и девушки, опираясь друг на друга, в немом и первобытном ужасе обернувшись к двери.

Точно так же мое сердце толкнулось и замерло, окаменев.

Дэниел стоял в дверном проеме и тяжело дышал. На нем был легкий плащ, в руке ключи от машины.