"Н-да..." – Елизавета смотрела, как раздевается блондинка, и в некотором неожиданно сошедшем на нее смущении размышляла о том, что будет делать с графиней, когда та все-таки разденется.

"Была бы я мужчиной... – несколько запоздало подумала Елизавета. – Но я не мужчина, – призналась она самой себе, едва ли не с сожалением. – Однако... Что мешает мне вообразить, что я все-таки муж, а не жена? – звучало заманчиво, особенно с пьяных глаз. – Только это, кажется, как-то по-другому называется, разве нет?"

Между тем Матильда избавилась от одежд и решительно подступила к огромной, затененной высоким балдахином кровати.

"Ну... – Елизавета не без интереса и даже, как бы, не "просто так" рассматривала широкобедрую и полногрудую графиню. – Что если, и в самом деле, попробовать? Это ведь не одно и то же, что "возлечь" с мужчиной? Это и изменой даже считать нельзя... Да и кто узнает-то?!"

Если честно, она так ни разу и не решилась "попробовать" ни с Зои Икьхгорн, ни с Верой де Йон, хотя неоднократно спала с ними – с каждой в отдельности и с обеими вместе, – в одной постели. Обе девушки недвусмысленно намекали, что не худо бы "пошалить или еще что", поскольку "это и не грех вовсе, а так – баловство". Но все равно было как-то неловко или даже стыдно, так что Елизавета мягко, но решительно отвечала – нет. На этом все и закончилось. Однако сейчас ситуация не предполагала ни неловкости, ни стыда. Матильда ей не подруга и не родственница. Даже не вассал. Так, шлюха приблудная, готовая лечь в постель с совершенно незнакомым ей человеком. Вот пусть и мучается теперь, раз такая дура!

– Иди сюда! – пригласила Елизавета женщину.

– Я здесь, мой повелитель! – откликнулась Матильда, проскальзывая под одеяла. – Я ваша! Возьмите меня, конунг! Что?!

– Ты думала я мужик, да? – хрипло рассмеялась Елизавета. – Увы, графиня, я даже не женщина пока. В девушках засиделась! – она крепко обхватила Матильду и прижала ее к себе. – Но я конунг, разумеется, – выдохнула она в лицо женщине, дрожавшей в ее объятиях то ли от холода, то ли от страха. – И это я вчера надрала задницу вашему курфюрсту!

Елизавета провела ладонью по голой спине Матильды фон Арнебург. У графини была шелковистая кожа, холодная и гладкая, словно поверхность мрамора, но под ней ощущалась живая, отзывающаяся на ласку плоть.

"Хм, – призналась себе Елизавета, достигнув пышного зада Матильды. – Отнюдь не отвратительно, как ни странно. Даже захватывает!"

Свободной рукой она нагнула к себе голову графини и поймала ее трепещущие губы. От поцелуя Елизавету, на удивление, не стошнило. Скорее, наоборот. Губы Матильды сначала растерянно приоткрылись, уступая напору и настроению, потом собрались вместе и как бы затвердели, что должно было, по-видимому, выражать протест, но вскоре поддались и снова чуть раздвинулись, принимая поцелуй. От мгновенного впечатления – еще безымянного, неопознанного и неосознанного – Елизавету бросило в жар. И в следующее мгновение она уже оказалась сверху и, оседлав нежданную "любовницу", начала стаскивать с себя через голову рубашку. Дело оказалось, однако, не таким уж и простым, но, сообразившая уже, что к чему Матильда тут же пришла на помощь.