— Я видел всех Его последователей во время той самой последней вечери, — ответил Василий. — Там был Иоанн. Я узнал его, потому что видел раньше во время проповеди в Эфесе. И еще… я видел… я видел лицо Иисуса. Так четко и ясно, как тебя сейчас. Он смотрел на меня и улыбался… Прошу тебя, Элишам, поверь мне! Я должен повидаться с Чефасом. Я должен кое-что сказать ему. Что-то очень важное.

Ювелир задумался.

— Я могу пообещать тебе только одно, — сказал он наконец. — Ты увидишь его. Собрание будет происходить в моем выставочном зале. Там есть специальная галерея, откуда охранники наблюдают за клиентами. Знаешь, бывают такие дамы, которые не могут удержаться при виде какой-нибудь понравившейся им вещицы и готовы украсть ее. Что поделать? Человек слаб. Так вот, ты будешь находиться на этой галерее и увидишь Петра. Я, конечно же, предупрежу его о твоем присутствии. А что касается разговора, то тут не знаю. Решать будет Петр.

Один вопрос так и вертелся у Василия на языке с того самого момента, как ювелир вошел в его комнату. Он все никак не решался задать его. Он просто боялся ответа… Но все же художник набрался мужества и спросил:

— А Юли-Юли?

Лицо Элишама помрачнело.

— Маленькая танцовщица показала небывалое мужество. И это мужество лишь подчеркивает слабость императора. Она ничего не сказала на допросе. Не назвала ни одного имени… Они не смогли вытянуть из нее ни слова.

— Но… — Василий замолчал. Он не знал, как сформулировать следующий вопрос. — Но… Неужели она смогла выдержать пытки? Разве у нее…

Элишам с грустью покачал головой.

— Нет. Разве найдется такой человек, который их выдержит? Она умерла.

— Умерла!!! — вскричал Василий. Внутри у него все похолодело от ужаса. — Как же так? Как же… Как могут жить на земле такие жестокие люди?..

— Она стала первой мученицей среди нас. Но эта участь ждет и многих других. Мы все готовимся к худшему.

Оставшись один, Василий машинально подошел к окну и уставился невидящими глазами на террасы домов, дрожавших в жарком воздухе. Но он ничего не видел и не слышал. Юли-Юли умерла, не выдав никого… Маленькое, мужественное сердце перестало биться. Маленькие ножки, которые с такой легкостью танцевали танец императорских сандалий, замерли. Им уже никогда не пробежаться по мраморным плитам дворца.

— Господь наш Иегова, — прошептал он. Горло перехватило, и он судорожно глотнул. — Я надеюсь, что ты не позволил ей много страдать!

Василий медленно поднял руку и, как бы прощаясь, помахал.

5

Василий устроился в галерее. Он стоял и смотрел в узкое окошко, проделанное в стене. Петр находился в нескольких шагах от него. Он сидел в углу залы, вокруг него толпились люди. Они пожирали его глазами. Тогда, во сне, Василий окончательно понял, что Чефас и Петр одно и то же лицо. Но сегодня великий апостол его потряс. Его седые волосы и борода были тщательно расчесаны, а одежда безукоризненно отстирана и выглажена. Но больше всего поразило Василия лицо Петра. Оно больше не было лицом тихого, забитого старика, работающего с утра до ночи в грязной харчевне. Теперь Василий видел перед собой настоящего вождя. Человека, который умел отдавать приказы и подчинять себе людей. Люди, стоявшие вокруг него, слушали Петра со строгими и внимательными лицами. У них был такой вид, будто сам Господь говорит его устами.