Губы Ариэль упрямо сжались.

— Ничто не сможет остановить меня, Дженни. Если я не смогу основать свой конный завод здесь, я возьму их отсюда. Мне надо только совершить несколько сделок и заработать необходимую сумму, чтобы иметь возможность жить своими трудами. Тогда я уйду куда-нибудь подальше и от Равенспиров, и от Хоуксмуров. Буду жить сама по себе и отвечать только перед самой собой. Меня никто не остановит.

Дженни ничего на это не сказала. Сара посмотрела на Ариэль, на ее побелевшее лицо, на котором горели яростным блеском темно-серые глаза, и жалость к девушке охватила старую женщину. Боже, это бедное дитя не осознает, на что замахивается! Ни Хоуксмуры, ни Равенспиры никогда не позволяли никому становиться у себя на пути.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Сары, Ариэль взглянула ей в глаза и словно прочитала ее мысли.

— Не забывайте, что я тоже из рода Равенспиров, — мягко произнесла она.

Глава 3

-Мне будет не хватать тебя, Саймон. — Елена лениво потянулась всем своим обнаженным гибким телом и прижалась к любовнику. Изящно выгнув стопу, она легонько толкнула его пальцами ног в голень и обвила руками его шею — мужчина лежал на спине, заложив руки за голову. — Ты так Долго пропадал на войне, а теперь, едва вернувшись, собираешься жениться. Зачем тебе это надо?

Саймон Хоуксмур выпростал руки из-за головы и погладил свою возлюбленную по спине. Впервые за много месяцев он предавался любви с Еленой, но пальцы его не забыли удивительную нежность ее тела, и теперь, после долгой разлуки, ему казалось, что они расстались только вчера.

— Мужчине в тридцать четыре года, моя дорогая, пора задуматься о жене.

Он легко вздохнул.

— К тому же, если любовь всей моей жизни отказывается выйти за меня замуж, я поневоле должен посмотреть вокруг себя.

Елена провела языком по его щеке.

— Ты же знаешь, что я не могу снова выйти замуж, Саймон. Тогда я потеряю детей. Завещание Гарольда столь же непреклонно, как и его смерть. А я даже ради тебя не смогу отказаться от детей.

Он ничего не сказал на это, но руки его продолжали машинально гладить ее.

— Однажды ты мог жениться на мне, Саймон. Десять лет назад ты мог стать моим супругом, — продолжала Елена.

— Из воинов получаются плохие мужья, — задумчиво протянул он, поглаживая ее ягодицы. — Джон Мальборо любит свою жену, но бедняжке Саре приходится месяцами, а порой и годами, коротать время в одиночестве, дожидаясь его. Я не мог бы обречь свою жену на такую жизнь.

— Потому, что она могла бы найти утешение на стороне?

За этим вопросом последовало краткое молчание, и Елена внезапно ощутила, как напряглось тело ее возлюбленного.

— Скажем так: я не хочу, чтобы у нее была причина поддаться искушению. Я не смог бы перенести неверности своей жены, даже если бы очень любил ее.

От его спокойных слов повеяло ледяным холодком, уже знакомым Елене. Она уже хорошо изучила темные стороны характера Саймона Хоуксмура, знала и его беззаботный смех, и самозабвенную любовь. Познакомившись в раннем детстве, они поверяли друг другу свои мечты. Потом, повзрослев, они вместе познали радости плотской любви. А потом Саймон отправился на поля сражений, а Елена вышла замуж за виконта Келберна, много старше ее годами. Когда тот скончался, оставив ее вдовой с тремя детьми на руках, в его завещании обнаружили пункт, согласно которому в случае ее нового замужества опека над детьми переходила к брату ее покойного мужа.

— Смотри, как бы не пришлось страдать от измены юной жены, — сказала она.

Саймон мягко отстранил от себя любовницу и сел на постели. Лицо его потемнело, глаза смотрели холодно и жестко.

— Нет, я не хотел бы этого, Елена. Я просто не потерплю неверности в моем браке.