Рано утром двадцать девятого июля пришло сообщение от одного из друзей Мортимера в Херефорде: Лестер прибыл в город двадцать седьмого числа. К тому времени Эдуард не сомневался, что будет предпринята попытка пересечь реку, но за восточным берегом Северна, севернее Вустера, велось тщательное наблюдение, и никаких признаков армии Саймона, даже маленьких групп, пытающихся пересечь брод, не появлялось.

В комнате башни замка Вустер, которую занимал Эдуард, он громко высказывал свое удивление Альфреду:

– Мог ли Саймон вернуться назад и каким то образом пересечь реку на юге?

Альфред, постоянный собеседник принца, равнодушно заметил, что вряд ли сын Лестера станет тратить так много мыслей и усилий. Избалованный и эгоистичный, Саймон, возможно, остановился отдохнуть или развлечься.

– Но не тогда, когда он знает, что нужен своему отцу, – возразил принц. – Своей снисходительностью Лестер купил любовь своих сыновей и… – Он внезапно остановился, ожидая замечания, что его собственный отец является образцом суровости, но Альфред ничего не сказал. Эдуард пристально посмотрел на него. Несколько недель наблюдая за Альфредом и слушая его, принц в конце концов пришел к выводу, что видит перед собой очень несчастного человека. – Что случилось? – спросил он. И затем сдержанно, так как было известно, что он очень осторожен в проявлении великодушия, сказал: – Я не мог бы вам чем то помочь?

– Мне кажется, я потерял свою жену, – ответил Альфред. Его голос был спокоен, лицо ничего не выражало, но внезапно в темных глазах блеснули слезы.

– Потеряли жену! – ужаснувшись, потрясение проговорил Эдуард, нежно любивший свою принцессу. – Я занят, но не настолько, чтобы не погоревать с вами. – Он протянул руку и положил ее на плечо Альфреда.

– Я не имею в виду, что она умерла, милорд. Нет, не то. – Альфред попытался улыбнуться и объяснил принцу, как он отправил ее в Ившем, куда ее отец должен был прислать за ней, а от нее до сих пор не поступало никаких сообщений.

– В Норфолк надо добираться через всю Англию, – утешил его Эдуард. – А посыльного могли ранить или даже убить.

– Да, но я не думаю, что послали только одного человека. Хоть один из них должен был найти меня, ведь они не чужие в этой стране. К тому же мы достаточно долго находились в Глостере.

Эдуард прикусил губу, затем спросил:

– Вы думаете, что ее схватили по дороге? Сделали пленницей?

Альфред покачал головой:

– Если бы за нее хотели получить выкуп или взяли заложницей, разве я не получил бы сообщения?

Он замолчал и резко повернулся, не в состоянии признаться Эдуарду, столь уверенному в своей обожающей, любящей Элинор, что он боится не за безопасность Барби. Он чувствовал себя нелюбимым, покинутым, боялся, что в крепости отца она встретила человека, подарки которого прятала от него. В течение стольких недель, не получив от нее сообщения, он забыл ее теплоту, страх за его безопасность, неизменную поддержку, которую она выказывала ему на людях, даже если потом выражала несогласие с ним. Он забыл и о том, что не раз его самолюбие тешила ревность, которую, сама того не желая, проявляла Барбара.