– Да перестаньте! Насколько мне известно, полковник Данилевский не страдает недостатком воображения!

Глава 12

Во второй половине одного из морозных дней декабря на горизонте застывшей от холода степи показались красные зубчатые крыши села Берхольское.

Софи, которая, с тех пор как выехали из Киева, почти не отрывалась от окна, подпрыгнула на скамье словно от неожиданности. Слезы навернулись на глаза, и она, внезапно застыдившись своих чувств, отвернулась от Адама.

Все было ясно. Он осторожно взял ее за подбородок и повернул к себе. Слезы катились градом.

– Я даже не могла себе представить, что когда-нибудь снова увижу Берхольское, – всхлипывая, проговорила она.

Он стер пальцем мокрую дорожку со щеки.

– Ты же не хочешь показаться деду с таким зареванным лицом, дорогая!

– Если он еще жив, – наконец выговорила она ту мысль, которая пугала ее в течение многих недель, – Не могу понять, почему он ни разу не написал…

– То, что ты не получала от него писем, не означает, что он не писал их, – осторожно заметил Адам, глядя в ее лицо.

Мгновение она смотрела на него непонимающим взглядом. Затем слезы моментально высохли, словно их и не было. От осознания сказанного она пришла в ярость, которая была хорошо знакома Адаму, но сейчас это его только радовало.

– Павел прятал их от меня. Ты это хочешь сказать?

– Не могу утверждать наверняка, – кивнул он, – но это вполне возможно.

– Как мне хочется убить его! – в неописуемой ярости подпрыгнула она на скамье. – Даже если это будет стоить мне жизни!

– Иногда вы способны нести такую чушь, Софья Алексеевна, – холодно заметил Адам и тут же поежился от негодующего взгляда.

Затем на лице ее появилось насмешливое выражение.

– В таких случаях я всегда могу быть уверена, что ты меня остановишь, – с усмешкой заявила она и с возрастающим нетерпением снова выглянула в окно. – Как жаль, что нельзя поскакать на Хане! Мы бы через двадцать минут были дома! Мы просто ползем! – Она сжимала и разжимала кулачки, немыслимо сплетала пальцы, притопывала ногами…

Адам, сидя в своем углу, с улыбкой наблюдал за ней, прикрыв веки. Двухдневная остановка в Новгороде, первом после Петербурга крупном городе на их пути, позволила прикупить ей подходящую одежду и все необходимое, так что, несмотря на все невзгоды путешествия, она больше не выглядела бездомной цыганкой. Конечно, все они были грязны, что не мудрено в таком долгом путешествии, почти забыли, что такое настоящее тепло, как можно жить, не кутаясь с ног до головы в меха, из которых они не вылезали сутками в течение месяца, забыли о ванне, о том, что можно спать в мягкой постели в теплой комнате и нуждаться при этом всего лишь в ночной сорочке… Все это ожидало их впереди. Губы его растянулись в блаженной улыбке от предвкушения предстоящих ночей наедине с Софьей Алексеевной, от желания обнять ее обнаженное тело…

И тут же возник образ князя Голицына. Еще неизвестно, как отнесется желчный старик к их двусмысленному положению.

– Можешь положиться на меня, – негромко произнесла Софья. Только теперь Адам заметил, что она внимательно смотрит на него.

– Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

– Нетрудно догадаться. – Она улыбнулась. – С grand-pere у нас трудностей не будет. Это не в его характере.

– Мне придется уехать в Могилев, – задумчиво сообщил он. – Императрица отпустила меня навестить семью. Мне будет очень трудно объяснить, почему я этого не сделал.

– Но не обязательно же ехать прямо сейчас! До, весны из столицы в эти края не выберется ни один курьер.