– Пока я думала только о том, как добраться сюда, – честно призналась она. – Мой муж считает, что я погибла. И мне надо решить – оставить его в этом заблуждении либо сообщить правду.

– Рано или поздно он сам узнает об этом, Софи. Мы, конечно, живем достаточно уединенно, но все же не в полной отгороженности от внешнего мира. Когда сойдут снега, здесь, как обычно, начнут появляться путники.

Софья кивнула.

– Это верно, но до конца февраля об этом можно не думать. И мы спокойно поживем с нашей тайной. – Их глаза встретились. Он прекрасно понимал, какую тайну она имеет в виду, и понимал, что она ждет его разрешения, хотя по голосу это трудно было предположить.

– Я в огромном долгу перед графом Данилевским – произнес князь. – Не знаю, насколько мудро ваше решение доставить себе столь призрачное счастье, но в любом случае решение принимать вам.

– Должен ли человек отказываться от счастья, когда оно само идет к нему в руки? – Обхватив его ладонь двумя руками, Софи сосредоточенно перебирала старческие, с крупными суставами пальцы. – С тех пор как уехала отсюда, я поняла, что счастья в мире гораздо меньше, чем горя.

– Вы с Адамом можете здесь жить как муж и жена сколько угодно, – погладил старый князь по щеке внучку. – Не знал, удастся ли мне тебя когда-нибудь увидеть вновь.

– Я тоже. – Глаза ее затуманились. Она прильнула губами к его руке. – Борис тоже очень хотел тебя видеть. Могу я прислать его к тебе?

– Не стоит. Я сам его найду. – Голицын не без труда выбрался из кресла. – Куда подевалась моя палка?.. Впрочем, нет, не надо… Думаю, я и без нее обойдусь, – отмахнулся он от массивной трости. – С недавних пор я чувствую себя сильно помолодевшим. – Князь несколько напряженно, но не более чем Софи привыкла видеть, направился к двери. – А ты иди к Татьяне, ma petite. Граф совершенно прав. Тебе необходимо принять ванну. – Он усмехнулся. – Твои родители, когда бывали в Берхольском, всегда останавливались в западном крыле. Им там очень нравилось. Думаю, тебе тоже там будет хорошо.

Дед ушел, а Софья еще пару минут провела в библиотеке вдыхая знакомые домашние запахи. Она ощущала прилив бодрости; на сердце стало необыкновенно легко. Она вернулась к себе, вернулась туда, где вновь засияли широко распахнутые ворота рая.

Покружившись по комнате, она пританцовывая выпорхнула из библиотеки и побежала наверх по лестнице.

– Таня, Таня! – разнесся по всему дому ее радостный крик.

– О Господи, Софья Алексеевна, дайте же мне на вас наглядеться! – бросилась ей навстречу из спальни верная служанка. По еще не старому лицу катились слезы, но глаза сияли. Она с жаром обняла свое драгоценное сокровище. – Боже ты мой, как же вы исхудали, бедняжка!

– Ой, не ругай меня, Таня! – воскликнула Софи, смеясь и плача одновременно. Они расцеловались.

– Прежде всего я хочу ванну. Потом тебе с Анной надо будет приготовить комнаты в западном крыле. Я не буду спать в моей старой спальне.

– Хорошо, – понимающе кивнула та. – Анна уже предложила графу голубую комнату.

– Тогда я схожу к нему. Перенеси туда все его вещи, хорошо? – Подпрыгивая, она пробежала по коридору и толкнула дверь в голубую спальню. Адам наслаждался в сидячей фаянсовой ванне. Рядом гудел камин. Повернув голову на звук, он одарил бодрую посетительницу полусонным взглядом.

– Имей же хоть чуточку терпения, Софи, – дрогнувшим голосом произнес он. – Я уже забыл, когда получал такое наслаждение.