Удостоверившись, он деликатно ушел прочь. Подглядывать за любовниками было не в его характере. Князь направился в покои императрицы, имея самый исчерпывающий ответ на загадку Софьи Алексеевны.

Глава 17

«Да, это самый исчерпывающий ответ, – думала на следующий день Екатерина, откинувшись на спинку дивана в своей карете и прикрывая глаза от полуденного солнца. Ее спутники деликатно отвернулись от дремлющей грузной пожилой дамы, которая тяжело задышала приоткрытым ртом. – Самый исчерпывающий…»

Получающая удовольствие и счастливая со своим любовником, Софья Алексеевна теперь, должно быть, станет всех убеждать, что в ее супружеской жизни все обстоит вполне благополучно, и разговоры об аннулировании брака и пожелании уехать в деревню прекратятся. Адам Данилевский – отличный выбор. Сам не связанный узами брака, он тем самым сокращает обычно возникающий в таких случаях многоугольник на один угол. Конечно, Дмитриев должен оставаться в неведении. Он не относится к числу снисходительных мужей, а придворный скандал – вещь крайне неприятная. Григорий обеспечил его отсутствие на большую часть путешествия, по возвращении в Петербург… Впрочем, это еще нескоро и совсем в другом мире, так что и думать об этом пока не стоит. Лучше наслаждаться волшебством этого. Остается надеяться, что она не понесла, хотя… Как бы то ни было, если ей это не удалось со времени свадьбы… Голова царицы окончательно упала на грудь. Легкое похрапывание усилилось.

К своему удивлению, Софья обнаружила, что компаньонок на ночь к ней больше не присылают. Честно говоря, се шатер отличался от прочих менее изысканной обстановкой и украшениями. Он был невелик, но роскошь уединения с лихвой окупала все. Караван приближался к Крыму; она по-прежнему ездила верхом в обществе самых разных и весьма приятных спутников. Князь Потемкин нередко приглашал се присоединиться к голове каравана; тогда ей удавалось побыть и в обществе графа Данилевского. В остальных случаях она держалась неподалеку от царского экипажа, развлекая послов. Казалось, все словно создано для того, чтобы удовольствие длилось как можно дольше, включая легкость любовной связи. Когда она однажды заговорила об этом с Адамом, тот только таинственно улыбнулся краешком губ.

– Чему ты улыбаешься? – поинтересовалась она. Караван уже был на расстоянии менее одного дневного перехода от Бахчисарая, и Софи чувствовала, как на безоблачном в последние дни горизонте ее души начинали сгущаться тучи.

– Я думаю, – не сразу ответил Адам, – что с недавних пор нас опекают херувимы.

– Херувимы? Что ты хочешь сказать? – Несмотря на тягостные мысли, она не могла не рассмеяться столь необычному объяснению.

– А тебе и знать не надо, – еще более таинственно откликнулся он. – Я сам могу только догадываться. Поэтому давай будем просто им благодарны.

Софи начала было протестовать, но оборвала себя на полуслове. Они как раз поднялись на вершину холма. Навстречу галопом неслась армия татарских всадников в таких богатых одеяниях, что у нее перехватило дыхание. И все они были вооружены до зубов.

– Делегация для торжественной встречи или повстанческая армия? – пробормотал как бы про себя Адам. – Последнее меня бы не очень удивило. Мы навязали им христианство как официальную религию. От наших храмов падает тень на их минареты.

– Заполонили их улицы женщинами без чадры, – хмуро добавила Софья, наблюдая за приближением воинственной, сверкающей на солнце оружием армии. – Они презирают женщин, ненавидят христианство, почему они должны склонить головы перед женщиной-христианкой, пусть даже такой выдающейся, как Екатерина?

– Потому что она верит, что они поступят именно так, – веско заметил Адам.