– Смотри на Полярную звезду, – заговорил Адам будничным голосом, как о чем-то совершенно заурядном. – В том направлении небольшая рощица. Я буду тебя ждать.

– Когда? – Голос ее невольно дрогнул.

– В любое время, когда ты сможешь покинуть свой шатер незамеченной. – Голос его не изменился.

Софи подумала, что Адаму великолепно удается сохранять тайну. На обычный тон обратят внимания гораздо меньше, чем на заговорщический шепот. Она не подозревала о таких блестящих способностях. Наверное, этот опыт у него от военного воспитания.

Однако избавиться от компаньонок оказалось не так-то просто. Императрица все хорошо продумала. Желая создать княгине Дмитриевой наиболее подходящую компанию ровесниц, она выбрала ей в компаньонки известную сплетницу Александрину Оленину и более мягкую по характеру молоденькую графиню Браницкую. В выборе Александрины Екатерина преследовала и иную цель. От этой любительницы посплетничать мало что могло ускользнуть; она была крайне любопытна, ей хватало малейшего намека, чтобы очередная новость стала всеобщим достоянием. Если Софья Алексеевна о чем-то проговорится своим компаньонкам, царица незамедлительно будет об этом знать.

Пока все готовились ко сну, Софи подумала, что Александрина, наверное, просто жить не может без болтовни. Нескончаемый словесный поток так и лился из ее розового-пухлого ротика – основного и единственного, казалось, органа, представляющего ее сущность. Она словно была создана не из плоти, а из слов. Даже трудно было представить, что сон может когда-нибудь прервать этот поток, усыпляюще действующий на Софью. Слова мягко обволакивали ее, глаза закрывались сами собой. Усталость после прошедшего дня брала свое, свежий воздух приносил умиротворение и покой…

Вздрогнув, она проснулась, не понимая, что могло выдернуть ее из дремотного состояния. Этой причиной оказалась тишина, божественная тишина, нарушаемая лишь ритмичным, ровным дыханием компаньонок. В шатре было слишком темно, чтобы понять, который час. Софи выскользнула из постели, накинула халат с капюшоном и тихонько выбралась на улицу. Стояла лунная, звездная серебряная ночь. Ее часы показывали два. Ждет ли еще Адам? Плотно запахнувшись, она босиком побежала по росистой траве, держа направление на Полярную звезду. Крупные звезды мерцали и переливались над головой; впереди смутно начала вырисовываться темная купа деревьев. Трава колола подошвы. Она бежала со все нарастающим волнением. Ждет ли он ее до сих пор?

Наконец она разглядела фигуру, черневшую на темном фоне деревьев. Задохнувшись, она добежала и упала ему на грудь, смеясь от счастья и одновременно прося прощения.

– Я заснула! – честно призналась она, запрокинув голову и подставляя лицо поцелуям. – Не понимаю, как это могло случиться. Эта бесконечная болтовня Александрины действует не хуже снотворного!

– Я рад, что ты отдохнула. – Откинув капюшон, он запустил пальцы в шелковистую каштановую гриву, разгладил ее по плечам и многозначительно улыбнулся. – Я бы не хотел видеть тебя уставшей.

– Ты мог бы ждать меня до утра? – Глаза ее блестели от радостного волнения.

– Вечность, – ответил он. – Пойдем дальше, в степь. – Взяв за руку, Адам вывел се из-под тени деревьев. Они оказались залиты молочно-серебристым сиянием. – Посмотри, это какой-то другой мир. Другая жизнь, – негромко проговорил он. – Оглянись.

– Вон идет караван верблюдов, – откликнулась она, почему-то представив за далекими неясными очертаниями фигуры величественных животных с гордо выгнутыми шеями. – Знаешь, в Берхольском я любила летом спать в саду. Иногда я слышала голоса ночных погонщиков караванов.