– А вы? – напористо возразила она, прижимаясь к теплому боку своего любимца.

– Мы с Борисом будем меняться каждый час, – пояснил Адам. – Другие лошади побегут в поводу за санями. Им необходимо двигаться, а нам необходимо по возможности сохранять тепло. – Подойдя ближе, он взял ее за руку. – Пора садиться.

Софье пришлось подчиниться. Через несколько секунд в кибитку забрался и Адам, принеся с собой целую охапку шкур с толстым мехом.

– Когда ты ела последний раз? – Он постелил пару шкур на жесткую скамью, потом уселся рядом, накинул сверху другие и крепко обнял ее.

– Вчера, кажется, – пробормотала она, в полном блаженстве и покое уютно устраиваясь в его объятиях. – Но я не голодна! – Последнее было напрасно, потому что Адам уже выбирался наружу.

– Очень жаль, что мы не могли захватить с собой самовар, – проговорил он, спрыгнув на снег. Спустя некоторое время он вернулся, неся большую корзину с крышкой. Как только он захлопнул дверцу, кибитка тронулась.

– У нас есть сироп из красной смородины, – сообщил он, протягивая бутылку.

– Я бы предпочла водку, – сморщила она носик.

– Только не на пустой желудок. Выпей сироп. Сахар тебе полезен.

– В водке тоже есть сахар, – не уступала Софья, заглядывая в корзину. – А, так вот же она! – радостно воскликнула она, доставая желаемое.

Адам, откинувшись на стенку кибитки, смотрел, как она отхлебнула прямо из горлышка изрядный глоток крепкого напитка. За последние месяцы его время от времени посещало пугающее чувство, что прежней Софьи Алексеевны Голицыной больше не существует, она исчезла, превратилась в марионетку Дмитриева. Но сейчас рядом с ним сидела та женщина, которую он знал прежде. И это доставляло ему огромную радость.

Утерев рот тыльной стороной ладони, она рассмеялась:

– Так-то гораздо лучше. А сироп из красной смородины – для сосунков.

– Может быть, – улыбнулся Адам, пряча свои чувства. – Но в настоящее время он для тебя лучше, чем водка.

Софи вместо ответа еще раз приложилась к бутылке, после чего протянула ему. Глаза ее приобрели прежний блеск. Слегка насмешливо она поинтересовалась:

– Ну а теперь мне можно поспать?

Адам убрал бутылку обратно в корзину, а потом пристроил Софью к себе на колени, укрыл овчинами и крепко обнял обеими руками.

– Теперь можешь, – разрешил он, целуя в носик – единственное доступное место среди мехов.

Довольная, Софи почувствовала, как сами собой закрываются глаза и затуманивается сознание. Водка теплом разлилась по всему телу. Даже сквозь несколько слоев меха она слышала, как около щеки бьется его сердце, ощущала его руки. Пережитый ночью ужас истощил ее духовные силы в той же мере, как холод истощил ее тело. Как и почему произошло это волшебное спасение, ее пока не интересовало. Главное, что оно произошло. Она плыла в кольце любимых рук на волнах блаженного покоя, еле живая от усталости, в безопасности и полной уверенности в том, что так и должно было случиться с самого начала. Просто этому раньше мешали какие-то безобразные мелочи…

– Нет, нет, не уходи! Куда ты? – Внезапное движение вторглось в блаженный мир, куда она уже была готова отплыть, и нарушило ее сладкие грезы. Руки больше не обнимали се; тело, покойно угревшееся от его живого тепла, ощутило под собой холодную пустоту.

– Я должен поменять Бориса, – улыбнулся он се сонному негодованию. – Он правит санями больше часа.

– Но если ты уйдешь, я снова замерзну! – Она села и встряхнула головой, приходя в себя.