Ренато Малатеста был найден повесившимся в своём доме, больше похожем на обычный хлев, 24 декабря 1980 г. В конце 90-х годов минувшего века расследование Джуттари поставило под сомнение добровольность ухода из жизни сельского колдуна, а эксгумация трупа Малатесты и его судебно-медицинское исследование, проведённое в 2007 г., подтвердило предположение главного инспектора.

Впрочем, в конце 1995 г. никто ещё не знал о предстоящей через 12 лет эксгумации его трупа и зафиксированных ею необычных результатах.

Показания Гирибелли имели большое значение для укрепления версии Джуттари о склонности Пачиани к мистике, эзотерике и сатанизму и наличии у него помощников в охоте на людей – одно в рассказах Габриэллы логично вырастало из другого. Можно сказать, что эмоциональные рассказы проститутки наполнили голую полицейскую схему воздухом жизни и реализмом. Габриэлла во время дачи показаний имела привычку жестикулировать, вытаращивать глаза, вообще вела себя очень живо и непринуждённо. Оттого-то, возможно, самые фантастические и нелепые слухи звучали в её пересказе жизненно и реалистично. Эта дамочка, безусловно, не была дурочкой с переулочка и прекрасно сообразила, сколь выгодно ей сотрудничество с «добрыми полицейскими». Собственно о преступлениях «Флорентийского Монстра» она не сказала ни слова, и эта твёрдость в конечном итоге предопределила то, что она сохранила свободу. Ведь сболтни она лишнее – и ей не удалось бы избежать обвинения в соучастии (пусть не в виде непосредственного участия, но в форме недонесения). Но поскольку Гирибелли говорила много, однако не болтала лишнего, ей удалось закрепиться в роли свидетеля и не превратиться в обвиняемую. Полиция спрятала Гирибелли, как и Ванни, в конце 1995 г., дабы неведомые преследователи-сатанисты не смогли её убить. Правоохранительные органы всерьёз изображали беспокойство за судьбы «важных свидетелей». Правда, оставалось совершенно непонятно, почему с этими людьми страшные сатанисты-нелегалы не разделались раньше, скажем, в 1993 г. или 1994 г., во время следствия и суда над Пачиани, когда всю эту публику ещё никто не охранял? Быть может, «важные свидетели» вовсе не были «важными»? Или вообще не являлись «свидетелями»?

Тем не менее, появление двух ценных свидетелей не могло не приободрить Джуттари. ГИДЕС под его мудрым руководством двигалось в правильном направлении, и работу следовало продолжить. Так на заметке оперативников появились новые персоны – некто Джанкарло Лотти всё из той же деревни Сан-Касиано и ещё один тамошний житель по фамилии Пуччи. Имя последнего нигде никогда не упоминалось – «Пуччи» всегда был просто Пуччи – и немудрено, поскольку это был сельский дурачок, законченный алкоголик, занимавшийся мастурбацией в людных местах, за что бывал бит односельчанами неоднократно. Понятно, что такого человека никто никогда не называл по имени, у него было просто сельское «погоняло», с которым он и вошёл в историю. Впоследствии психиатры определили, что Пуччи был имбецилом, т.е. человеком не совсем лишённым разума, но страдающим явной задержкой умственного и психического развития. Ценным качеством Пуччи как свидетеля было то, что выпив бутылку красного вина, он вспоминал всё, что ему подсказывали.