|
Суть показаний Сабрины сводилась к тому, что она побывала на поляне в лесу Скопети, той самой, где были найдены трупы французских туристов, накануне официального обнаружения тел, т.е. 8 сентября 1985 г., в воскресенье. Сабрина видела палатку с разрезом, автомашину с французским номером, она увидела следы крови на траве и была поражена странной тишиной места. Сабрина Карминьяни и её друг не полезли в палатку туристов и не видели трупа Надин Мориот, но они не сомневались, что на этом месте произошло что-то плохое, и поспешили покинуть поляну. Сабрина не ошибалась, датируя своё посещение этого места 8 сентября, поскольку в этот день ей исполнилось 19 лет. Собственно, как раз для того, чтобы отметить свой день рождения, она в обществе друга и направилась в лес Скопети. То, что французские туристы были мертвы к полудню 8 сентября, автоматически передвигало момент нападения на них на вечер предыдущего дня, т.е. субботу 7 сентября 1985 г. А на эту дату, как мы знаем, у Пачиани было железное alibi, что прекрасно согласовывалось с данными, собранными Анной Мацарри.
Хотя показания Сабрины Карминьяни были известны к моменту суда над Пачиани и они фактически выводили последнего из круга подозреваемых, прокуратура не только не отказалась от мысли судить этого человека, но даже предприняла меры по сокрытию данной информации от адвокатов обвиняемого, суда и общественности. Т.о. был нарушен один из краеугольных принципов современного цивилизованного правосудия, а именно – возможность обвиняемого знакомиться с материалами уголовного расследования в полном объёме. Уже одно это обеспечивало апелляции Пачиани весьма высокие шансы на её удовлетворение. А потому уже 6 февраля 1996 г. при открытии слушаний в Апелляционном суде Тосканы прокурор (теоретически призванный противостоять адвокатам апеллянта) назвал суд над Пьетро Пачиани «комедией в стиле „Розовой Пантеры“, только с трагическим финалом». Заявление прокурора сразу задало слушаниям определённую тональность: понятно, что если государственное обвинение не считает нужным обосновывать справедливость вынесенного приговора, то данный приговор почти безусловно будет отменён. На протяжении недели суду представлялись всевозможные свидетельства того, что Пачиани никак не мог совершать те преступления, в которых его якобы разоблачили детективы и криминалисты группы САМ и за которые он уже не первый год тянул «тюремную лямку». Надо отметить, что на процессе председательствовал глава Апелляционного суда округа Тоскана Франческо Ферри, что свидетельствовало о самом серьёзном отношении судебных властей к слушаниям.
Председатель окружного Апелляционного суда Франческо Ферри принял единственно возможное в его положении решение и освободил Пьетро Пачиани из-под стражи, отменив 13 февраля 1996 г. приговор суда первой инстанции как неправомерный, вынесенный с большим числом недопустимых процессуальных нарушений. Это решение, безусловно, справедливое как по форме, так и по своей сути, разрушило карьеру Ферри, который в скором времени был отправлен на пенсию.
Процесс шёл своим чередом, и ничто не предвещало неожиданностей. Однако таковые в последний день всё же последовали – их обеспечил Микеле Джуттари, и сделал он это в на редкость экстравагантной форме. Поздно вечером 12 февраля 1996 г. сотрудники ГИДЕС по его прямому указанию провели арест Марио Ванни и Джанкарло Лотти, тех самых свидетелей, что на протяжении последних месяцев рассказывали детективам о совместных с Пачиани «охотах» на влюблённые парочки. |
