С Джанкарло Лотти всё было не так однозначно, как с титаном мысленного труда Пуччи. Лотти тоже любил выпить, попадал с белой горячкой в больницу, но это всё же не объясняет того, что он наговорил Джуттари. Между тем, Лотти признал своё участие в четырёх эпизодах нападений на парочки влюблённых, совершённых в обществе Ванни и Пачиани. Лотти плакал и раскаивался, раскаивался и плакал, а в перерывах описывал места совершения преступлений, с высокой точностью восстанавливая детали обстановки, одежды жертв и т. п. Джанкарло оказался для Джуттари необыкновенно ценным свидетелем, и именно во многом благодаря его показаниям стал признаваться в «преступлениях» и Ванни, поначалу от всего отпиравшийся. На чём именно Джуттари подловил Джанкарло Лотти совершенно непонятно, но видимо, он отыскал в жизни этого свидетеля что-то настолько пугающее или отвратительное, что тот согласился добровольно сознаться в убийствах (и оговорить других людей), лишь бы только открытие начальника ГИДЕС не сделалось всеобщим достоянием.

Наконец, ещё одним свидетелем полиции стал сутенёр по фамилии Галли, командовавший бригадой дешёвых проституток в окрестностях Сан-Касиано. Этот человек был, пожалуй, самым вменяемым из всей компании «разоблачителей» Пачиани. Собственно Галли никого и не разоблачал, его, похоже, вовлекли в дело только для усиления психологического давления на Гирибелли, которая тоже считалась «девочкой» из его «бригады». Галли был очень аккуратен в своих высказываниях, он постоянно не мог вспомнить то один, то другой эпизод, и вся его функция свидетеля сводилась лишь к тому, что он подтверждал слова Гирибелли, дескать, да, он слыхал от неё прежде рассказы про сатанинский культ, почитатели которого собирались в местной больнице, да, он слышал, что Пачиани, вроде бы, посещал подобные собрания, да, он слышал то, слышал это… И вообще, Гирибелли можно верить, потому что она ему об этом рассказывала, и он готов даже поцеловать крест. В принципе, показания Галли были с юридической точки зрения не особенно ценны, так как делались они с чужих слов. Сам сутенёр явно не желал себя выпячивать и вёл себя предельно прагматично. Тем не менее, в качестве «массовки» для предстоящего процесса он вполне годился.

Так примерно выглядела ситуация к концу января 1996 г.

В самом конце месяца – 29 числа – Апелляционный суд Тосканы получил прошение о пересмотре дела Пьетро Пачиани. К этому времени отношение общественности к осуждённому на 14 пожизненных сроков старику сильно поменялось. Помимо большой работы Анны Мацарри и её сподвижников по поиску новых материалов, способных доказать несправедливость обвинения Пачиани, при подготовке апелляции «вылезли» и серьёзные огрехи обвинения на процессе 1994 г. К самым серьёзным таковым огрехам, способным повлечь (и повлёкшим!) юридические последствия, можно отнести тот факт, что прокуратура Флоренции скрыла от защитников обвиняемого показания некоей Сабрины Карминьяни, серьёзно игравшие на руку Пачиани. Суть показаний Сабрины сводилась к тому, что она побывала на поляне в лесу Скопети, той самой, где были найдены трупы французских туристов, накануне официального обнаружения тел, т.