После вербовки Джо «законникам» оставалось только ждать освобождения Мануэля.

Того же самого ждали Доудэлл и Уилльям Уотт. Они не сомневались в том, что, выйдя из тюрьмы, Мануэль вернётся к своим интригам и постарается связаться с Уоттом. Однако непредвиденная оплошность, допущенная полицией, едва не свела на «нет» все надежды заинтересованных сторон.

В начале осени 1957 года, ещё до своего освобождения, Питер Мануэль вновь написал короткую записку «Дорогому Лоуренсу» – так он обратился к адвокату, который годился ему в отцы – и пригласил его на свидание в «Барлинни». Доудэлл, разумеется, приехал. В ходе непродолжительной встречи Мануэль с сожалением в голосе заявил, что испытывает некоторую досаду из-за нежелания адвоката прислушаться к его, Мануэля, словам. По-видимому, равнодушие Доудэлла, не пытавшегося привлечь Питера к защите клиента, сильно уязвило его самолюбие. Продолжая развивать свою мысль, Мануэль как бы между делом заметил, что его товарищ, совершивший убийство в доме №5 по Феннсбанк-авеню, передал ему для уничтожения не только 2 кольца и пистолет, но и… самодельное колечко из бисера, снятое с пальца одной из жертв.

То есть Мануэль, стремясь привлечь к себе внимание адвоката, подбросил ему ещё некую толику информации. Доудэлл ничего не знал о самодельном колечке из бисера, поскольку в известных ему материалах уголовного дела таковое не фигурировало. Он искренне полюбопытствовал, о чём именно идёт речь, и Мануэль, явно обрадованный его интересом, поспешил ответить, что упомянутое колечко было снято с пальца Вивьен Уотт. И добавил, что он не стал выбрасывать эту улику в канализацию [как поступил с золотыми перстнями], а закопал колечко в мамином саду.

Доудэлл не знал, как отнестись к услышанному, и потому перевёл разговор на револьвер. Мануэль сообщил ему, что не может указать адвокату точное место на реке, где должен лежать утопленный пистолет. Тогда Доудэлл извлёк из папки лист писчей бумаги, подал карандаш и просто сказал: «Опишите его!» Он полагал, что собеседник просто напишет несколько слов, сообщив информацию о калибре и типе оружия, возможно, укажет год выпуска, однако вместо этого Мануэль быстро и довольно точно нарисовал почти что в натуральную величину хорошо узнаваемый полицейский револьвер типа «Уэбли» («Webley» mark IV). Полицейским его называли потому, что он был спроектирован под патрон 38-го калибра в отличие от военных моделей «Уэбли», рассчитанных под 45-й калибр. Мануэль изобразил ряд значимых конструктивных элементов, позволявших не сомневаться в том, что он действительно держал в руках такой пистолет и имел возможность хорошенько его рассмотреть.

В конце разговора адвокат унёс рисунок с собой и не только продемонстрировал его одному знакомому детективу уголовного розыска, но и пересказал тому содержание своей беседы с Мануэлем.