|
Дети из «поколения ЕГЭ» уверены, что Клайв Льюис – это фэнтезийный писатель, создавший «Хроники Нарнии», но в действительности [и прежде всего!] это религиозный мыслитель, апологет англиканства, которое, как мы знаем, очень близко нашему Православию. В достоверности свидетельств Льюиса о его обучении в закрытом учебном заведении нет оснований сомневаться. Тут можно упомянуть и о пресловутой «кембриджской пятёрке» [которая, по-видимому, была всё же «шестёркой»] – группе агентов советской разведки, глубокая взаимная преданность членов которой основывалась в том числе и на вполне себе плотских отношениях. Гай Бёрджесс, один из важнейших участников «пятёрки», проходил в отечественных агентурных материалах под оперативно-учётным псевдонимом «Девушка», что само по себе однозначно указывает на объективную специфику его сексуальной ориентации. Ибо существует определённая традиция при выборе агентурных кличек, и традиция эта не разрешает присваивать мужчинам традиционной ориентации женские имена, символы или обозначения образов.
В Великобритании середины XX века гомосексуализм воспринимался как эдакая «забава аристократов». Стигматизация, то есть полное исключение человека из круга общения обычных людей по этому признаку, отсутствовала. Над подобным увлечением посмеивались за глаза – но не более того. Поэтому если даже Питер Мануэль действительно являлся поклонником однополой любви, на его пребывании в «Питерхеде» это никак особо не отразилось. Он довольно спокойно отбыл свой срок – его никто не пытался убить или как-то особо наказать, он не попадал в тюремные передряги и в целом пережил «отсидку» не хуже прочих. Будучи освобождён условно-досрочно, он приехали в Глазго к папе и маме. Что понятно – у него ничего за душой не было! Отец, получивший новую специальность сварщика, устроил сына в газовую компанию. Питер старался и много работал. Все удивлялись его энергии – отработав целый день, он переодевался в костюм и отправлялся по питейным заведениям. Причём Мануэль не просто слонялся по пивнушкам, а любил заходить в самые престижные бары и рестораны, в том числе в лучших гостиницах Глазго. В таких заведениях он назначал встречи с друзьями – они должны были видеть, что он при деньгах и во всём успешен. То, как вёл себя в 1955 и 1956 годах Питер Мануэль, в русском языке обозначается ёмким словом «понтоваться». Или, выражаясь литературным языком, рисоваться. При этом цели своей он явно не достигал. Серьёзные уголовные авторитеты, к которым Мануэль в то время пытался приблизиться, испытывали к нему стойкое недоверие и даже неприязнь. Сейчас мы вряд ли сможем объяснить, чем питалось их отчуждение, но мужчины с серьёзным уголовным прошлым смотрели на Питера как на презренную моль. Или тварь дрожащую, если угодно. В этом смысле показательным стал эпизод, приключившийся в середине 1956 года в баре, принадлежавшем широко известному в узких кругах уголовнику, вышедшему на пенсию. Остановившись подле стойки бара, где кучковались знакомые «блатные» и «приблатнённые», Питер решил непонятно с какой целью разыграть роль «крутого перца». Без всякого к тому основания он вытащил из внутреннего кармана револьвер и что-то принялся растолковывать окружавшим его товарищам. Появление в его руке боевого оружия вызвало шок всех местных уркаганов. Чуть ниже нам придётся остановиться на специфике шотландского законодательства того времени об обороте оружия, сейчас же лишь отметим тот факт, что в тогдашней Великобритании [в отличие от Соединённых Штатов] борьба с огнестрелом в быту велась непримиримая. |
