«Вот дурак‑то, – сказал он себе. – Ну, прямо, настоящий, стопроцентный кретин.»

Мальчик что‑то забормотал во сне, потом пошевелился, и перевернулся на другой бок.

А Хантер, чувствуя как краснеет от стыда, ушел обратно в гостиную. Он опять уселся в кресло, и залпом допил свое пиво. А потом посмотрел на огонь и рассмеялся, тихим, облегченным смехом.

"Полный кретин, – сказал он себе. – Вспомни себя, в этом возрасте. Все нормально, все просто нормально. Ты тоже в двенадцать лет умел многое из того, что не умели другие дети.

Потому, что тебе приходилось скитаться, потому что ты познал холод, нужду и людскую жестокость на своей шкуре. Так чего ты от него хочешь? Он такой же, он видел то же, и пойдет, не сомневайся, твои путем. "

Пение друидов слышалось уже возле его дома, но Хантера это ничуть не трогало. Он знал, что дверь его дома и окна, выдержат и не такой натиск.

«Интересно, – подумал он. – Если бы я сейчас к ним вышел, кем бы они меня признали? Злом или добром? Кто знает?»

Во всяком случае, ставить контрольный эксперимент он не собирался. Его сейчас интересовало совсем другое.

Теперь, успокоившись, он наконец‑то попытался понять откуда взялся этот, навалившийся на него страх, который был так силен, что на несколько минут лишил его разума.

«Откуда? – спросил он себя, – Что он означал? Должна, все таки должна быть ему причина.»

И она была.

С совершенно спокойной отстраненностью он понял, что происшедшее с ним, было самым обыкновенным предчувствием, весточкой которую ему послало подсознание. Потому что, где‑то в глубине души он знал, что спокойная жизнь кончилась. Наступило время борьбы.

Именно поэтому, все эти две недели, вернувшись домой, он не находил себе места. Именно поэтому, он так и не смог заставить себя начать собирать новые сведения о черных магах. Потому, что они не нужны. Применить их он уже не успеет. Время ударов из‑за угла кончилось.

Он понял, что все эти две недели ждал того, кого по его следу пустят черные маги.

В том, что он появится, Хантер был теперь уверен почти стопроцентно.

Осталось, его только дождаться. И встретить. Может быть, он уже совсем недалеко. Может быть, он в эту минуту, как раз, входит в его город.

Может быть.

Но все же, Хантер надеялся, что какое‑то время у него еще есть.

Нет, не до будущего лета. Хотя бы еще несколько недель. Чтобы успеть слегка натаскать Христиана.

«Да, чтобы успеть его хоть чему‑то научить, – подумал Хантер. – Потому что мальчику придется стать не только учеником, но и помощником, соратником в этой борьбе. А соратник должен уметь в трудную минуту помочь.»

Он прислушался. Пение друидов удалялось. Вот оно стало еще тише и тогда через него, словно напоминанье, прорвался волчий вой. Волк был где‑то далеко, даже не на окраине города, а дальше, значительно дальше. Но чуткое ухо Хантера его вой уловило.

«Интересно, – подумал он. – А Христиану, тоже являлся волк? Надо бы у него завтра, как бы между прочим, об этом спросить.»

Вой стих, словно обрезанный ножом, и больше не повторялся.

Хантер сходил в прихожую и поставил ружье обратно в шкаф. Потом вернулся в гостиную и выпил еще кружку пива.

Пора было ложиться спать.

Он выкурил еще одну сигарету, и отправился в спальню.

Простыни пахли какой‑то особенной, холодной чистотой. Хантер закрыл глаза и попробовал уснуть. Но сон не шел. В голову лезли разные мысли. И это было вполне нормально, после того потрясения, которое он устроил себе всего полчаса назад.

Он поворочался, попробовал считать мастодонтов, потом понял, что в ближайшее время уснуть не удастся, и сдался.

«Черт с ним, – решил он, – с этим сном.