|
Свет пролетавших фар почти не касался дома госпожи Буанэ, несоразмерно высокого и узкого, казавшегося еще уродливее оттого, что по соседству не стояли другие дома и его оголенные бока были словно обрублены. В бакалейной госпожи Пьешо все еще горел свет, хозяйка, экономя уголь, сидела в лавке перед печкой. По другую сторону от подъезда дома, в велосипедном магазине, было темно, но за витриной видна была приоткрытая в заднее помещение дверь, а за ней кровать и молодой человек с сапожной щеткой и ботинком в руках... Семья Сивеши отправилась в кино. Консьержка не хотела ложиться до ухода Мегрэ и, чтобы не заснуть, допивала бутылку красного вина, беседуя о событиях Дня со своим котом. А на другом конце Парижа, в Институте судебной экспертизы, в огромном холодильном шкафу застыли в неподвижности два тела... Квартира Дандюрана, как видно, никогда не проветривалась, и все ее запахи образовывали какую-то отвратительную удушливую смесь, которая пропитывала одежду и даже на улице долго преследовала вас. Мегрэ курил, выпуская густые клубы дыма, и старался не смотреть в лицо собеседнику. - Скажите-ка, господин Дандюран... Если я не ошибаюсь, вам пришлось оставить Фонтене из-за нарушения кодекса нравов? Так... Хотя это было давно, но несколько недель назад о вас вспоминали в криминальной полиции. Вы тогда получили два года тюрьмы... - Совершенно верно, - холодно подтвердил стряпчий. Мегрэ еще плотнее укутался в толстое пальто, словно оно защищало его от тошнотворных испарений этой комнаты. Он даже шляпы не снял. Несмотря на внешнюю угрюмость, он обычно снисходительно относился ко многим человеческим слабостям; но некоторые люди вызывали в нем непреодолимое физическое отвращение. Господин Дандюран был из их числа. Это отвращение доходило до того, что Мегрэ всегда чувствовал себя не в своей тарелке, даже в присутствии своего коллеги Кассье, который ведал полицией нравов. Он-то и рассказывал Мегрэ о человеке, известном под именем "месье Шарль", провинциальном стряпчем, замешанном в грязной истории с растлением несовершеннолетних и отсидевшем два года в тюрьме перед тем, как осесть в Париже. История его была довольно необычна и могла бы служить примером извилистости иных человеческих судеб. Выброшенный из сословия своих коллег, затерявшийся в столице, где никто его не знал, Дандюран жил на вполне приличную ренту и мог свободно предаваться своему пороку. Он был из породы унылых пакостников, которые целыми днями слоняются по улицам, пряча бегающий взгляд, и оживляются, только преследуя в толпе случайную жертву. *** Его встречали близ заставы Сен-Марсель, на Севастопольском бульваре и на площади Бастилии. Он был из тех, кто, притаившись в тени подъезда, подкарауливал девушек, выходивших из мастерских и магазинов, и большей частью кончал свой день тем, что, ссутулившись и подняв воротник, проскальзывал в плохо освещенную дверь какого-нибудь притона. Он довольно быстро узнал все злачные места и их содержательниц. - Здравствуйте, месье Шарль... Что вы хотите сегодня заказать? Здесь он чувствовал себя как дома. Он сжился с атмосферой этих заведений, нуждался в ней ежедневно. Очень скоро там узнали, что он бывший адвокат, и при случае прибегали к его советам. В конце концов он сделался своим человеком. Его встречали уже не как клиента, а как друга. - Вы знаете, что дом на улице Антен продается? У Дэдэ неприятности, и он на следующей неделе отплывает в Южную Америку. |
