|
Во всем чувствовались жалкие, отчаянные попытки придать уют этому убогому жилищу. Некоторые вещи, должно быть, уже попали в ломбард. Мегрэ заметил также, что газ отключен. - Жерару никогда не везло, - беззлобно вздохнула она. - А ведь он способный... Он гораздо умнее стольких других, которые хорошо устроены... Может быть, он слишком умен? Отец Элен служил в налоговом управлении. Она не решалась открыть ему истинное положение дел и давала понять, что Жерар работает и что они счастливы. - Вероятно, он показался вам немного озлобленным, но войдите в его положение... Последнее время ни в чем ему нет удачи... С утра до вечера он бегает по объявлениям... Я надеюсь, вы, по крайней мере, его-то не подозреваете?.. Он не способен ни на малейший нечестный поступок. Может быть, именно из-за своей щепетильности он не может добиться успеха... Вот, например, у последнего его хозяина, торговца пылесосами, случилась кража. Жерар подозревал одного служащего, но ничего не сказал... Патрон допрашивал его с пристрастием, словно обвинял, и Жерар предпочел уйти... Да, вы можете перерыть всю квартиру, но ничего интересного, кроме счетов и накладных, не найдете. А на окошке стоял цветочный горшок! Мегрэ заметил, что земля в нем свежая, хотя герань давно засохла. И он воспользовался моментом, когда Элен отвернулась... Засунув руки в карманы, Мегрэ шел по тротуару чуть в стороне от процессии, что позволяло ему курить трубку. В хвосте кортежа он увидел обеих сестер Сивеши - Нуши и Почи; для них все происходящее было занятным зрелищем, и они старались ничего не упустить. Госпожа С-вашего-позволения доверила на час свой пост соседке, не подозревая, что Мегрэ поставил инспектора у дома напротив. Она дойдет только до церкви, но на кладбище не поедет: из-за прострела она боялась сквозняков. Неожиданно шествие остановилось, что вовсе не было предусмотрено программой. Каждый поднимался на носки, чтобы узнать, что произошло. Жюльетте Буанэ и Сесили действительно не везло. Их кортеж вышел раньше времени и столкнулся с другой, запаздывающей процессией, которая появилась из поперечной улицы, направляясь к церкви. Пришлось пережидать. Лошади нетерпеливо били копытами о мостовую. Некоторые мужчины отделились от колонны, чтобы пропустить стаканчик; они поспешно выходили из бистро, утирая губы. Из церкви доносились звуки органа, сзади, с шоссе, - шум проносившихся машин. Кюре торопливо совершал обычный обряд, и вскоре церковные двери снова широко распахнулись. - И не введи нас во искушение... Распорядитель в треуголке ходил взад и вперед вдоль процессии, словно овчарка, бегающая вокруг своего стада. - Избави нас от лукаваго... - Аминь... Они стали входить в церковь, хотя предыдущая процессия не успела еще выйти оттуда. Только один гроб - Жюльетты Буанэ - был установлен на возвышении. Гроб Сесили поставили сзади прямо на каменные плиты, и кюре начал: - Избави нас, Господи... Поскрипывали подошвы и ножки стульев, сквозь широко открытые двери врывались волны свежего воздуха, сверкала залитая солнцем улица. Сидевший в первом ряду Жерар то и дело оборачивался. Не Мегрэ ли он искал? Господа, пришедшие с Шарлем Дандюраном, держались с достоинством, каждый положил на поднос по сто франков. Берта в вишневой шляпке неотступно следила за братом, словно опасаясь какой-нибудь выходки с его стороны. - Отче наш... Какой-то бесцеремонный фотограф дал вспышку магния, и все невольно вздрогнули. |
