|
Кое-что Мегрэ решительно отказывался понимать! - Дайте мне, пожалуйста, кальвадос. А что вы будете пить? - Можно ли заказать стакан молока? Вот, верно, от чего у этого тридцатипятилетнего малого цвет лица точь-в-точь такой же, как розовый влажный нос молочного теленка! - Мне, пожалуйста, стаканчик, хозяин! - Чего? Молока? - Да нет, кальвадоса! И Мегрэ стал неторопливо уминать пальцем табак в трубке. Неужели эта хладнокровная сволочь Дандюран рисковал своей головой ради того только, чтобы сунуть восемьсот тысяч франков обратно в скамеечку старухи? Глава 2 Они вышли из мэрии, из отдела актов гражданского состояния. На вопросы Мегрэ служащий с гнилыми зубами сначала хмуро ответил, что не может сообщить требуемые сведения. Но, увидев полицейский жетон комиссара, тотчас преисполнился столь лихорадочного рвения, что потратил вдвое больше времени, чем нужно было, чтобы отыскать необходимые справки в объемистых реестрах. Трудно сказать, была ли мэрия старинной или современной постройки. Просто она была безобразна вся целиком, в своих пропорциях, в отдельных своих частях и в самых мельчайших деталях. Пробило полдень, и вместе с Мегрэ и американцем из здания выходили служащие; неряшливый толстяк с тройным подбородком, очевидно, был мэром Бур-ла-Рена, судя по тому, как все почтительно приветствовали его. Выйдя на ступеньки мэрии, комиссар и его спутник остановились, пережидая, когда пройдет ливень. Под облетевшими деревьями на маленькой рыночной площади кончалась торговля, разбирали прилавки. На размокшей от дождя земле валялся всякий мусор. Напротив, в лавке мясника, висели багровые туши, за кассой сидела толстая, румяная женщина. Из соседней школы с криком выбегали дети. У многих обувь была на деревянной подошве. Проехал бело-зеленый автобус... Это было не похоже на Париж, не похоже, впрочем, и на маленький провинциальный городок или деревню. Мегрэ смотрел на американца; взгляды их встретились. Спенсер Отс понял его мысли и чуть усмехнулся, улыбка его была такой же неопределенной, как окружающий пейзаж. - У нас тоже бывает не веселее, чем здесь, - сказал он. Дело, ради которого они явились в мэрию, мог бы выполнить любой инспектор, любой подчиненный. Мегрэ хотелось узнать, как давно Шарль Дандюран проживает в доме Жюльетты. Он жил здесь ровно четырнадцать лет. Прежде он снимал меблированные комнаты на улице Деламбр, близ бульвара Монпарнас. Прошло четырнадцать с половиной лет, как умер владелец дома, муж Жюльетты Буанэ. Стоя на крыльце мэрии, Мегрэ и американец ждали, пока ливень немного утихнет. - Знаете ли вы, господин Спенсер, почему преступники предпочитают иметь дело с нами, а не с судейскими? - Кажется, начинаю понимать... - Заметьте, ведь мы нередко грубы... Меньше, чем говорят, но гораздо грубее следователя или прокурора... Но зато в ходе расследования мы проникаемся жизнью обвиняемого. Мы приходим к нему домой, знакомимся с обстановкой, привычками, семьей, друзьями... Сегодня утром я говорил вам о различии между преступником до и после... Так вот, мы как раз стараемся узнать о преступнике до. Когда мы передаем его в руки судейских, все для него кончено. Он порывает, и почти всегда бесповоротно, со своей прежней жизнью... Отныне он преступник, и только, и представители правосудия так и обращаются с ним. |
