Скрип отворяемой двери нарушил тишину. Еще невидимый кто-то вошел, стоя в открытых дверях Божьего храма. Священник повернул голову на звук, и его забившееся сердце подсказало ему, что его томило предчувствие прихода этой души, которая томится и не находит покоя. Душа измучена – так далека она от Бога и все же стремится в это чуждое ей место, чтобы облегчить свои кошмары… или чтобы искупить их.

Сначала шаги прошелестели по боковому нефу, потом стали тверже. Грешник утвердился в своем решении и заспешил.

В нескольких дюймах от священника шаги смолкли. У дверцы в исповедальню.

И вновь могильный холод коснулся души священника, сильнее и гораздо реальнее, чем прежде.

Он увидел тень кающегося грешника через решетку красного дерева – тот опускался на колени.

Он задержал дыхание и постарался утишить тяжело забившееся сердце.

– Господь милосердный, укрепи меня, помоги в том, что я должен услышать, – прошептал он.

Раздался сильный, ясный голос:

– Прости мне, Отче, мои прегрешения.

Это был женский голос.

Часть вторая

МАТЕРИАЛЬНЫЙ МИР

– Какого черта это должно иметь значение? – вскричал Джейк.

– Имеет значение, потому что это нечто материальное, – спокойно возразила Мэгги. – А материя – это то, из чего сделан мир.

5

Палм-Спрингс, Калифорния. 1987

– Эй, не желаешь ли подкинуть меня в Палм-Спрингс? – гримасничая, Джейн постучала по стеклу машины со стороны пустующего пассажирского сиденья.

Питер Партон перегнулся через переднее сиденье, и лицо его расплылось от увиденной картины. Опуская стекло, он попросил:

– Повторите, пожалуйста, леди. – Он все прекрасно слышал, другие мысли пришли ему в голову.

Питер давно кружил вокруг Лос-Анджелеса – он как раз собирался на побережье и искал себе попутчицу, но это была потрясающая девица, было от чего потерять голову. Залитая резким светом палящего над аэропортом Лос-Анджелеса солнца, она была совершенно необыкновенной, фантастической девушкой, перед которой меркли Кристи Бринклис, Брук Шилдс и Мадонна. Тело превосходило самые смелые мечты, но груди держали пальму первенства. Она перегнулась через стекло, и они оказались так близко – почти полностью видны через широкий ворот дорогой шелковой кремовой блузки. Он мог созерцать две белые, тугие, мастерски вылепленные скульптурные округлости.

Питер уставился на нее, как подопытный кролик, загипнотизированный, парализованный.

Джейн выпрямилась, и улыбка озарила ее лицо, едва она увидела, как мечутся молекулы в ошалевшей голове парня. А он вовсе не дурен, тип Дона Джонсона, с симпатичным тяжелым подбородком, ярко-синими глазами и ртом, полным отличных американских зубов. Она совершенно случайно выбрала его машину. Два других чернозубых водителя, мимо которых она продефилировала, не показались ей подходящими для того, чтобы домчать до нужного места ее особу, а пустыня была в двух часах от Лос-Анджелеса.

– Повторяю: не подбросишь ли ты меня до Палм-Спрингс? – Она притворилась нетерпеливой. Упершись рукой в обтянутый голубыми джинсами бок, она выставила вперед бедро, скрестила ноги самым завлекательным образом и выпятила задницу в сторону подернутого дымкой голубого неба.

Питер Партон тяжело вздохнул.