|
Десять дней длился свирепый бой, тысячи жизней легли под сугробами. Наступление было остановлено и замерло. Фронт снова застыл в снегах. 35 Иван Ильич рассчитывал на рождество съездить в Москву, но вместо этого получил заводскую командировку в Швецию и вернулся оттуда только в феврале; сейчас же исхлопотал трехнедельный отпуск и телеграфировал Даше, что выезжает двадцать шестого. Перед отъездом пришлось целую неделю отдежурить в мастерских. Ивана Ильича поразила перемена, происшедшая за его отсутствие; заводское начальство стало, как никогда, вежливое и заботливое, рабочие же до того все были злы, что вот-вот, казалось, кинет кто-нибудь о землю ключом и крикнет: "Бросай работу, выходи на улицу..." Особенно возбуждали их в эти дни отчеты Государственной думы, где шли прения по продовольственному вопросу. По этим отчетам было ясно видно, что правительство, едва сохраняя присутствие духа и достоинство, из последних сил отбивается от нападения, и что царские министры разговаривают уже не как чудо-богатыри, а на человеческом языке, и что речи министров и то, что говорит Дума, - неправда, - а настоящая правда на устах у всех: зловещие и темные слухи о всеобщей, и в самом близком времени, гибели фронта и тыла от голода и разрухи. Во время последнего дежурства Иван Ильич заметил особенную тревогу у рабочих. Они поминутно бросали станки и совещались, - видимо, ждали каких-то вестей. Когда он спросил у Василия Рублева, о чем совещаются рабочие, Васька вдруг со злобой накинул на плечо ватный пиджак и вышел из мастерской, хлопнув дверью. - Ужасно, сволочь, злой стал Василий, - сказал Иван Рублев, - револьвер где-то раздобыл, с собой носит. Но Василий скоро появился опять, и в глубине мастерской его окружили рабочие, сбежались от всех станков. "Командующего войсками Петербургского военного округа генерал-лейтенанта Хабалова объявление... - громко, с ударениями начал читать Васька белую афишку. - В последние дни отпуск муки в пекарнях и выпечка хлеба производится в том же количестве, что и прежде..." - Врет, врет! - сейчас же крикнули голоса. - Третий день хлеба не выдают... - "Недостатка в продаже хлеба не должно быть..." - Приказал, распорядился! - "Если же в некоторых лавках хлеба не хватило, то потому, что многие, опасаясь недостатка хлеба, скупали его в запас на сухари..." - Кто это сухари печет? Покажи эти сухари, - завопил чей-то голос. - Ему самому в глотку сухарь! - Молчите, товарищи! - перекрикнул Васька. - Товарищи, мы должны выйти на улицу... С Обуховского завода четыре тысячи рабочих идут на Невский... И о Выборгской идут... - Верно! Пускай хлеб покажут! - Хлеба вам не покажут, товарищи. В городе только на три дня муки, и больше хлеба и муки не будет. Поезда все стоят за Уралом... За Уралом элеваторы забиты хлебом... В Челябинске три миллиона пудов мяса гниет на станции. |
