В двенадцать тридцать пять, – продолжал Каллаган, – Менинуэй выйдет с женщиной из «Серебряного бара». Он посадит ее в ваше такси. Она будет здорово пьяна. Если станет кричать, заткни ей рот. Когда успокоится, скажи, что ты получил указание держать ее у себя до завтрашней ночи. Скажи ей, что из-за дела Уилфрида Ривертона начинаются серьезные неприятности и что ей лучше побыть в стороне. Отвези ее на Даун-стрит и дай ей пить все, что она захочет. Она любит джин. Не отпускай ее до двенадцати часов ночи завтрашнего дня. Потом отпустишь ее и скажешь, что она может делать все, что ей вздумается. Ты понял?

– Понял, – ответил Дарки, – А она не станет звать полицию?

– Не думаю, – ответил Каллаган. – Ей самой не очень-то нужно встречаться с полицией. Она ее ненавидит. Давай. Действуй.

– О'кей, начальник.

Каллаган повесил трубку. Он прошел Найтбридж и вышел к Пиккадилли. Дождь кончился. Он закурил сигарету и свернул на Беркли-сквер. Сыщик был доволен. День был очень удачный.

ЧЕТВЕРГ

11. Интервью с оговорками

Каллаган сидел в постели и пил кофе. Часы пробили двенадцать. Но Каллаган не обратил на них внимания, он думал об Азельде Диксон.

Азельда – интригующая личность, думал он. Он считал ее приятной женщиной. Возможно, жизнь была жестока с ней и она выбрала путь, как умела. Ему стало жаль Азельду, но он тут же подумал, что интересно узнать, каково участие Азельды в этом деле. Он не считал ее храброй женщиной, но она могла совершить отчаянный поступок, если бы дело касалось любви.

Каллаган допил кофе, побрился, принял душ и стал, как всегда, тщательно одеваться.

Зазвонил телефон. Это был Дарки.

– Доброе утро, Дарки, – весело сказал Каллаган. – Как твоя гостья? Дарки засмеялся.

– Ну и работенку ты мне дал, Слим, – сказал он. – Еле-геле успокоил ее. Я еще никогда не слышал таких ругательств.

– Она только хотела узнать, в чем дело? – спросил Каллаган.

– Еще бы! Но я сделал таинственный вид и сказал, что все делается для ее же пользы. Иначе копы схватят ее и захотят узнать такое, что ей не захочется говорить. Кажется, она поняла и осталась довольна.

– Хорошо, – сказал Каллаган. – Пусть посидит у тебя до двенадцати ночи, а потом отвези ее домой. Пусть она будет дома в двадцать минут первого; возможно, я захочу ее увидеть. Привет, Дарки.

Он положил трубку и спустился в контору. Прочел газеты, закурил. Без четверти час он позвонил в Скотланд-Ярд и инспектору Грингаллу.

– Хэлло, Слим, – отозвался Грингалл, – Как дела?

– Сказать по правде, Грингалл, – ответил Каллаган, – я немного обеспокоен.

– Не верю в это, – сказал Грингалл. – Ты всегда улыбаешься и хорошо спишь, каким бы делом ты ни занимался – будь то убийство, поджог или грабеж. Если тебя что-либо беспокоит, так это должно быть что-то невероятное.

– Верно, – сказал Каллаган. – Я имею в виду это проклятое дело молодого Ривертона.

– А… – протянул Грингалл. – Я не думаю, что это дело должно тебя беспокоить. Вряд ли ты сможешь что-либо еще придумать. Дело в шляпе.

– Я этого и боюсь, – мрачно сказал Каллаган. – Если у тебя найдется липшее время, я был бы рад посоветоваться с тобой.

– О да! – голос Грингалла звучал иронично и слегка подозрительно. – Так тебе нужен мой совет? Я всегда немного побаиваюсь, когда ты начинаешь просить совета.