– А теперь его нет? – спросил он, беря ее за руку. – Бедняжка Мэдлин! Вы можете дать так много, и столько джентльменов лезут из кожи вон в надежде получить хоть одну вашу улыбку. И все же вы не можете найти свое счастье.

– Я его найду, – сказала она, весело улыбаясь. – А что это такое я слышала в последнее время от Эллен и Доминика? Это правда, Аллан, что вы пришли к взаимопониманию с приемной дочерью Эллен? Вы ничего не говорили об этом ни прошлым летом, когда мы с вами были обручены, ни в одном из ваших писем.

Молодой человек смущенно улыбнулся:

– Когда мы с вами были обручены, говорить было не о чем. Действительно не о чем. И я был слишком растерян, чтобы рассказать вам об этом потом, потому что это случилось довольно неожиданно после того, как наша помолвка была разорвана, а мы с Дженнифер все еще находились в Эмберли. Вы не обижены?

– Совершенно не обижена, – ответила она, погладив его по руке. – Аллан, я действительно нежно люблю вас. Вы это знаете. Я отношусь к вам как к своим братьям. А Дженнифер Симпсон – приятная молодая леди.

Он улыбнулся:

– Нельзя сказать, что она заключает очень хорошую сделку, как я уже не один раз повторял ей. Я сказал ей как раз сегодня вечером, что она может развлекаться во время сезона и смотреть на всех джентльменов, которых встретит, совершенно открыто. А себе поклялся, что не сделаю ей официального предложения до тех пор, пока не расстанусь с этими адскими костылями.

– Вы и этому научитесь, – сказала Мэдлин улыбаясь. – И подумать только, что когда-то я хотела выйти за вас потому, что вы всю жизнь зависели бы от моей нежной заботливости. Ах, Аллан, дорогой, я так рада за вас! Но где же она?

– Дженнифер? – спросил он усмехаясь. – Ушла в бальный зал, крайне обиженная. Я, видите ли, запретил ей сидеть рядом со мной целый вечер.

Мэдлин засмеялась.

– Кстати, о бальном зале и веселье, – сказала она. – Я должна сделать то же, что и Дженнифер, иначе Эдмунд решит, что я заболела, и позовет врача.

И она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, а он поднес ее руку к губам.

– Обещаю вам, что вы скоро найдете его, – спокойно проговорил Аллан, прежде чем отпустить ее руку.

Мэдлин, готовая расплакаться, поспешила присоединиться к гостям. Вскоре появился и Джеймс Парнелл.

* * *

Заиграли вальс. И нужно же было, чтобы это оказался именно вальс!

Мэдлин положила одну руку на плечо Джеймса, другую вложила в его ладонь и спросила себя, помнит ли он, как они в последний раз вместе танцевали вальс.

Джеймс жил в Эмберли со своими родителями из-за обручения Эдмунда и Александры. И она тоже жила там, как всегда летом.

Это случилось во время бала, который в Эмберли давали каждое лето. Все из-за того же Джеймса, погубителя Джеймса. Она тогда вышла в сад, не зная, что он вышел туда еще раньше.

Какое-то время он обнимал ее так, как полагается в вальсе, а потом привлек к себе. И вскоре они перестали танцевать. И музыка, и вальс – все было забыто. Именно тогда, во время ласк, которые становились все жарче и откровеннее, она и предложила ему себя. Именно тогда она и сказала, что любит его. И именно тогда он ответил, что не испытывает к ней ничего, кроме похоти. Тогда Мэдлин ему не поверила, хотя и оставила его в саду, хотя он и уехал из Эмберли в ту же ночь, не сказав ей больше ни слова и не оставив даже записки.

Мэдлин спросила себя, уж не в ее ли воображении прошло четыре года с той ночи, когда они танцевали вальс в саду. Она нервно облизнула губы и заметила при этом, что его взгляд следит за движениями ее языка.

– Приятный вечер, не правда ли? – проговорила она улыбаясь. – Я довольна. Вы знаете, Эдмунд и Александра не любят устраивать приемы или бывать на них.