Маргарет тоже на это надеялась, хотя и ничего не сказала. Она никогда не сталкивалась с людьми, предпочитавшими безвкусные украшения строгости и простоте, которые сами по себе являются лучшим воплощением элегантности.

Отец проводил ее до входа в гостиницу, и, оставив у лестницы, направился искать хозяина того дома, который они присмотрели. Только Маргарет собралась войти в свою комнату, как услышала шаги посыльного:

− Прошу прощения, мэм. Джентльмен так быстро ушел, у меня не было времени сообщить ему. Мистер Торнтон пришел сразу же после вашего ухода, и как я понял из того, что сказал джентльмен, вы вернетесь через час; я передал ему, и он пришел снова около пяти минут назад, сообщив, что подождет мистера Хейла. Сейчас он в вашей комнате, мэм.

− Спасибо. Мой отец скоро вернется, и вы можете ему сообщить.

Маргарет открыла дверь и вошла стройная, бесстрашная и величавая, как обычно. Она не почувствовала неловкости − она успела привыкнуть к обществу в Лондоне. В комнате находился человек, пришедший по делу к ее отцу, и так как он проявил любезность, она была расположена оказать ему в полной мере вежливый прием. Мистер Торнтон был намного больше удивлен и смущен, чем она. Вместо скромного священника средних лет вошла молодая девушка, она держалась смело и с достоинством, так отличавшим ее от женщин, которых он видел прежде. Ее одежда была простой: шляпка из лучшей соломки, украшенная белой лентой; темное шелковое платье без каких-либо украшений и оборок; большая индийская шаль, спадавшая с ее плеч длинными тяжелыми складками, словно мантия с плеч императрицы. Он не понял, кто она, встретив прямой, невозмутимый взгляд, и почувствовав, что его присутствие не произвело на нее особого впечатления, и не вызвало удивления на бледном, цвета слоновой кости лице. Он слышал, что у мистера Хейла есть дочь, но думал, что она − маленькая девочка.

− Мистер Торнтон, я полагаю, − сказала Маргарет после небольшой паузы, во время которой он так и не проронил ни слова. − Присаживайтесь. Мой отец проводил меня до дверей не более минуты назад, но, к сожалению, ему не сказали, что вы здесь, и он ушел по делам. Но он вернется почти тотчас же. Я сожалею, что вам пришлось прийти дважды.

Мистер Торнтон привык к ощущению собственной власти, но сейчас эта девушка, казалось, приобрела над ним какую-то власть. И хотя он был сильно раздражен бессмысленной потерей драгоценного времени, он все же сел, подчиняясь ее просьбе.

− Вы знаете, куда направился мистер Хейл? Возможно, я смогу найти его.

− Он направился к мистеру Донкину на Кэньют-стрит. Это хозяин дома, который мой отец желает снять в Крэмптоне.

Мистер Торнтон знал этот дом. Он видел объявление в газете, и осмотрел помещения. Он обещал сделать для мистера Хейла все возможное, отчасти из-за рекомендации мистера Белла, отчасти потому, что ему был интересен священник, оставивший должность. Мистер Торнтон считал, что дом в Крэмптоне как раз то, что нужно. Но как только увидел Маргарет с ее величественной манерой и проницательным взглядом, он начал стыдиться того, что подумал, будто дом с такой вульгарной обстановкой подойдет Хейлам.

Маргарет никогда не считалась красавицей, но ее изогнутая верхняя губа, твердый подбородок, гордая посадка головы, движения, полные достоинства и одновременно женственной мягкости, всегда производили впечатление на незнакомцев. Она казалась высокомерной даже сейчас, когда устала и мечтала об отдыхе. Но, конечно, она считала себя обязанной вести себя как настоящая леди с этим нежданным пришельцем, который не выглядел слишком опрятным и слишком элегантным, как и все прохожие на Милтонских улицах. Ей хотелось, чтобы он ушел по своим явно неотложным делам, вместо того, чтобы сидеть здесь и кратко и сухо отвечать на все ее замечания.