|
Ей хотелось, чтобы он ушел по своим явно неотложным делам, вместо того, чтобы сидеть здесь и кратко и сухо отвечать на все ее замечания. Маргарет сняла шаль и повесила на спинку стула. Она сидела лицом к гостю, и Торнтон невольно обратил внимание на то, как прекрасно она сложена − округлая белая шея, покатые плечи, гибкая фигура. Когда она говорила, ее лицо не меняло своего холодного спокойного выражения, губы оставались надменно изогнутыми. Ее глаза с их мягкой темной глубиной смотрели на него со спокойной невинной открытостью. Он почти признался себе, что она ему не нравится еще до того, как закончился их разговор. Так он пытался утешить себя и отогнать ужасное чувство, что пока он смотрит на нее, едва сдерживая восхищение, она взирает на него с гордым безразличием, считая его большим грубым парнем, лишенным изящества и утонченности. Ее спокойную холодноватую манеру он истолковал как надменность и, обиженный этим до глубины души, хотел уже встать и уйти, чтобы больше не иметь ничего общего с этими Хейлами и их высокомерием.
Как только Маргарет исчерпала все темы для разговора, который решительно не ладился, вошел мистер Хейл. Он тут же учтиво извинился, восстановив свое доброе имя и имя своей семьи во мнении мистера Торнтона. Мистер Хейл и его гость заговорили о мистере Белле, и Маргарет, радуясь, что ей больше не надо принимать участия в разговоре, подошла к окну, пытаясь рассмотреть, что происходит на улице. Она была так поглощена своим занятием, что не услышала, что сказал ей отец, и ему пришлось повторить: − Маргарет! Владелец дома упорствует − эти ужасные обои кажутся ему верхом совершенства, и я боюсь, мы будем вынуждены их оставить. − О боже! Мне так жаль! − ответила она и начала прикидывать, как скрыть безобразные розы за какими-то рисунками, но вскоре отбросила эту идею, поскольку поняла, что от этого будет только хуже. Ее отец, тем временем, со своим сердечным деревенским гостеприимством настаивал, чтобы гость остался позавтракать с ними. Мистеру Торнтону было очень неудобно, но все же он решил уступить, если Маргарет словом или взглядом поддержит приглашение своего отца. Он был рад и одновременно рассержен на нее, когда она не сделала этого. Она едва кивнула ему, когда он уходил, и он почувствовал себя неловким и застенчивым, чего с ним прежде не случалось. − Ну, Маргарет, теперь быстро поедим. Ты заказала ланч? − Нет, папа. Этот человек был здесь, когда я пришла, и у меня не было возможности передать заказ на кухню. − Тогда мы должны просто что-нибудь перекусить. Боюсь, он долго ждал. − Мне показалось чрезвычайно долго. Я была как раз на последнем издыхании, когда ты пришел. Он совсем не поддерживал разговор, а лишь отвечал кратко и резко. − Я все же смею думать, что он − толковый молодой человек. Он сказал, (ты слышала?), что Крэмптон находится на песчаной почве, и что это самое здоровое предместье Милтона. Когда Маргарет и мистер Хейл вернулись в Хестон, им пришлось отчитываться перед миссис Хейл, приготовившей для них чай и множество вопросов. − А как твой корреспондент, мистер Торнтон? − Спроси Маргарет, − ответил ее муж. − Они долго беседовали, пока я разговаривал с владельцем дома. − О! Я едва знаю его, − сказала Маргарет лениво, слишком уставшая, чтобы тратить свои силы на описание. А затем, встряхнувшись, произнесла: − Он высокий, широкоплечий мужчина, около… сколько ему, папа? − Я полагаю, около тридцати. − Около тридцати… лицо не простодушное и не красивое, ничего замечательного… не вполне джентльмен, как и следовало ожидать. − Не грубый, хотя и простой, − добавил отец ревниво − ему не нравилось, что дочь недооценивает его нового друга. |
