|
Тот так же, как и Сапега, выглядел скорее немецким военным в темно-голубом камзоле и в расшитой галунами треуголке с белым пером. На Кароле, правда, не было парика, а его волосы были тщательно, почти прилизаны, зачесаны назад. Но длинный радзивилловский нос и выразительные, как и у отца, глаза, конечно же, не узнать было невозможно.
— Вечер добрый, панове! — Микола подскакал и спешился прямо перед ними. — О, Микола! — обрадованно воскликнул Кароль. — Как вовремя!.. Сапега, мило улыбнувшись, поклонился оршанскому старосте, отведя в сторону руку с треуголкой, словно перед ним был сам король. Впрочем, гетман был весьма доволен уже тем фактом, что великий литовский канцлер Кароль Станислав более не выступал за «бервяно» Якуба Собесского, а перешел во французскую партию. — Вы собираетесь штурмовать Брест? Ваши же люди все пьяны! — сердито накинулся на Сапегу Кмитич, которого явно не смутило подчеркнуто вежливо-миролюбивое поведение великого гетмана. — Никто Брест штурмовать не собирается, — еще шире улыбнулось розовощекое лицо Сапеги, — я даже дал команду не производить не единого выстрела по городу. Вот тут-то Кмитичу и стал понятен смысл веселья в войсках гетмана… К немалому удивлению Миколы, причина конфликта между Сапегами и Огинскими заключалась уже вовсе и не в Казимире Сапеге, как того ожидал оршанец, а в Огинском. Если с литовским гетманом удалось быстро договориться, то Станислав Огинский, сидя в осаде, проявлял странное упрямство и идти на мировую никак не желал… Тем не менее, общими усилиями миротворцам удалось помирить Яна Казимира со Станиславом Огинским. С трудом, но удалось. Впрочем, Огинский понимал, что долго сидеть в окруженном городе он все равно не сможет без значительного запаса провианта, которого, конечно же, никто не припас.
Ян Казимир Сапега
Ну а пока конфликт был исчерпан. Надолго ли?.. Воспользовавшись моментом, Микола и Кароль решили провести время вместе, отправившись на охоту в Беловежскую пущу, чтобы расслабиться и отдохнуть среди вековых дубов и гигантских елей. — Ну, как твоя семейная жизнь? Как девочки и сын? — спрашивал Кмитич у друга. — Дзякуй, добра. Растут. А жизнь… Ничем не отличается от всякой другой, — улыбнулся Кароль… Но Несвижский князь лукавил. Женитьба, хитро устроенная его матерью, пусть и на молодой красивой девушке знатного рода, тем не менее, не породила в его сердце страсть к Анне. Для Кароля Анна стала символом его разлуки с Марией, которую любил всем сердцем… Анна, похоже, также не смогла полюбить своего мужа, за которого ее выдали таким коварным способом. И все же молодожены много времени проводили вместе, и в постели у них была полная гармония. Увы, первенец и второй ребенок оказались слабенькими и умерли еще в младенчестве. Анна во всем винила Катажину и проклятый род Радзивиллов. — Я знаю, у твоего отца с матерью тоже рождались больные дети и умирали. Мы оба теперь прокляты! — со слезами на глазах бросала расстроенная Анна в лицо Каролю. Тот мрачнел и думал о том же самом. Правда, три следующих ребенка: Катерина, Микола Кристоф и Констанция — появились на свет вполне здоровыми детьми. Анна, кажется, утешилась. Успокоился и Кароль… — Все добра, — вновь улыбнулся Кароль Миколе, — Анна опять беременна. Надеюсь, будет второй сын. — Поздравляю! — Ну а ты когда ожанишься, вечный юноша? — О! — замахал руками, засмеявшись, Микола. — Наверное, никогда! — У тебя хорошая мать, моя бы уже давно придумала какую-нибудь каверзу и силой затащила бы тебя в костел. Точнее, в протестантскую кирху. — Так, — соглашался Микола, — моя мать в этом прекрасная женщина. |
