— Зачем?

— Два деловых визита. Помимо этого, следует подстричься и сделать маникюр.

Несмотря на внешнюю невозмутимость, которой он чрезвычайно гордился, Най почти весь день был как на иголках; теперь, подходя к Дому просвещения, он вдруг почувствовал, как напряжены его нервы, и, чтобы привести их в порядок, остановился, зажег сигарету, а потом двинулся дальше нарочито ленивой походкой.

Поднявшись в лифте и войдя в коридор третьего этажа, он незаметно для себя ускорил шаг.

— Меня кто-нибудь спрашивал? — задал он Питеру обычный вопрос.

— Мистер Смит несколько раз звонил из Мосберна.

— Соедини-ка меня с ним.

Питер подошел к коммутатору и включил номер редакции. Ему ответили не сразу. Най смял в пепельнице недокуренную сигарету, закурил новую и несколько раз быстро затянулся. Ожидая соединения, Питер сказал:

— Вас спрашивал посетитель, мистер Най. По-моему, это был молодой мистер Пейдж.

— Он заходил сюда?

— Да, мистер Най. И вид у него был какой-то чудной.

— А у него бывает когда-нибудь другой вид? Позови меня, если этот господин опять явится. Я с ним разделаюсь.

— Хорошо. Алло, алло… Соединили, сэр.

Най взял трубку.

— Смит?.. Это Най… Что-нибудь новое?

— Новое! — донесся голос Смита, полный сдерживаемой ярости. — Сколько угодно… Пейдж вчера уехал в Лондон. Сегодня утром он разговаривал с Соммервилом. А чем это кончилось, я не знаю. Грили уехал. У Соммервила заседание в Сити. Я весь день звоню в главную редакцию. Просто нехорошо… что ты бросил меня в такое время. Все идет вверх дном.

Услышав такое неожиданное известие, Най переменился в лице. Он резко спросил:

— И ты не выяснил ничего более определенного?

— Только один Чэлонер что-то знал. Пейдж, кажется, обещал дать им ответ сегодня. Чэлонер считает, что он согласится, но полной уверенности у него нет. Весь последний час я провисел на телефоне, ожидая какого-нибудь результата. У меня сдают нервы.

Най закусил губу, обозленный и собственным просчетом, и обиженным тоном Смита. Но затевать ссору в такую минуту было бессмысленно. С полминуты он обдумывал положение, хмуро уставясь в стену.

— Ну, так приезжай сюда, — сказал он. — Будем ждать вместе.

По тому как Смит ухватился за это предложение, Най без труда представил себе, до какого состояния тот дошел.

— Я распоряжусь, чтобы вызов переключили на тебя, Леонард. Не отходи от телефона. Я приеду через двадцать минут.

Най повернулся к Питеру.

— Можешь идти, сегодня ты мне больше не нужен.

Он подождал, пока Питер скрылся за дверью, потом прошел в свой кабинет и сел на край стола, одолеваемый неприятными мыслями. Смит приехал через полчаса — ему не сразу удалось найти такси, — и когда он вошел, Най увидел, что его предположение было правильным. Смит не находил себе места от волнения и, судя по багровым пятнам на щеках и «ароматному» дыханию, вынужден был принять некоторые меры, чтобы не сорваться окончательно.

— Все еще ничего? — Он прочел ответ на лице Ная и тяжело упал в кресло, зажав между колен свою кожаную папку. — Я долго не выдержу.

— Спокойнее, — сказал Леонард. Но сам он отнюдь не был спокоен. Нервы его напряглись до предела. Эта история зашла так далеко, что они просто не могли себе позволить потерпеть поражение — его больше уже не заботили ни Соммервил, ни «Утренняя газета», он знал только, что либо выйдет победителем, либо никогда уже не сможет себя уважать.