– Не будь так строга к себе. Раз тебе удалось продать один роман, продашь я другой.

– Скажи это моему издателю, Лиция.

– Была бы рада. А как насчет мартини?

Кейт ухмыльнулась, но покачала головой. Фелиция в своем репертуаре. Всегда одета по последней моде, мужчины долго не задерживаются в ее жизни, раз в несколько лет меняет квартиру на большую и более дорогую. Но сама она, в сущности, совсем не изменилась за эти годы. Все тот же мартини, тот же хриплый голос, те же элегантность, доброжелательность, надежность, красивые длинные ноги.

– Не знаю, Лиция. Если серьезно, первая книга была совсем паршивой, хотя ее и издали. А вторую они могут совсем не принять. Я начинаю нервничать.

– Не надо преувеличивать, детка. Вовсе твоя первая книга не паршивая, как ты говоришь. Я помню, что она неплохо продавалась.

– Говно. – Кейт помрачнела.

– Не прибедняйся. Сколько женщин твоего возраста успели написать две книги?

– Возможно, сотни. – Однако Кейт нравилось, что подруга пытается ее переубедить; больше этого было делать некому, ей даже не с кем поговорить. Ее общение в городе ограничивалось мимолетным «Привет, как дела?». У нее был Тайг. Фелиция, работа и посещения Тома. Все. Ни для чего другого в ее жизни не было места. – Я начинаю сомневаться, могу ли я вообще написать то, что называется бестселлером.

– Может, ты сама не хочешь, – ответила Фелиция, наливая в бокал мартини. Каждый раз, когда приезжала Фелиция, им казалось, что они расстались только вчера. – Может быть, ты сама боишься громкого успеха. Тебе пришлось многое решать заново, а ты ведь не хочешь? – Этот вопрос давно занимал Фелицию.

– Что решать? Поступать или не поступать Тайгу в колледж?

– Это тебя ждет в будущем обязательно, дорогая, а я говорю о том, что будет с тобой лично, если твоя книга прогремит. Сможешь ли ты продолжать жить в этой глуши? Предстанешь ли перед широкой публикой? Снизойдешь ли до того, чтобы приехать в большой город давать интервью? Вот какие тебе предстоит принимать решения, тебе придется делать выбор, моя дорогая. Пока что такой нужды не возникало.

– Но скоро, может быть, возникнет. – Фелиция подняла бокал с мартини.

Кейт рассмеялась:

– Ты не сдаешься. Все об одном и том же.

– Конечно. – Прошло три с половиной года, но Фелиция не оставила надежду вернуть Кейт в Сан‑Франциско. Она признавала, что Тайгу, красивому, розовощекому мальчику с голубыми, как у отца, глазами, хорошо на природе. Мать сознательно выбрала для него жизнь вдали от больших городов, но со временем это на нем отразится. – Ты самая упрямая женщина на свете, – подытожила Фелиция.

– Спасибо, – ответила Кейт с довольным видом.

– А где, кстати, мой крестник? Я привезла ему подарок.

– Если бы не ты, мальчику не с чем было бы играть. Но благодаря тебе, – Кейт с улыбкой посмотрела на подругу, – у него больше игрушек, чем у любого городского ребенка. На прошлой неделе он получил поезд.