- Ты должен был предвидеть ее отказ, - сказала Лана. - И я ее вполне понимаю. Не думаешь ли ты, сынок, что и тебе следует быть там, где твоя жена? Ведь вы одна семья.

Нет. Давид так не думал. Всеми своими помыслами и чувствами он уже был Дома. А что из этого выйдет, покажет время. Он верил в то, что встав перед выбором - он или Америка, Карина предпочтет его. Так или иначе, уезжал он отнюдь не с легким сердцем. Тем более что сидела в нем и еще одна заноза - его маленькая дочь, которую он, если не вернется, не сможет уже больше видеть, даже изредка. “Вроде бы я человек, - размышлял Давид. - А стоит где задержаться на год-другой, и корни пускаю не хуже дерева. Поди ж теперь, вырви их - да так, чтоб никому больно не было.”

В ночь перед отлетом Вика, упорно избегавшая последнее время разговоров по душам, сама позвала мать.Усадив ее напротив, долго молчала. Ее чувства, ее тщательно скрываемая боль были настолько глубоки, что очень трудно было извлечь их на поверхность и разделить с кем-либо. Даже с матерью. Но Вике и не потребовалось ничего объяснять. Лана давно все поняла сама.

- Ты ждешь от него ребенка, - сказала она.

И Вика, до краев наполнившись любовью и благодарностью к матери, так же просто ответила:

- Да.

Лана понимающе кивнула:

- Значит, мы возвращаемся на Родину вшестером... Или всемером?

- Нет. Его место здесь.

- Тогда может тебе...

- А мое место там.

На этом их разговор и закончился. Хорошо было бы выспаться перед дорогой, но ни Вика, ни Лана не сомкнули глаз всю ночь. Вике мешали мысли о Стиве, так легко и спокойно распрощавшемся с ней накануне,будто она улетала не навсегсегда, а к родителям на weekend.А Лане - мысли о детях. Сначала ее обманутая Инга пережила сильнейшую травму, от которой чуть не лишилась здоровья, а то и рассудка. Потом Давид, намаившийся с Пегги, нашедший, казалось, свое счастье с другой, а теперь вот улетавший один. Одна лишь Вика неизменно была ее единственной отдушиной, несущей только радость и свет. Но жизненные перипетии не обошли и ее. Впервые Лана видела свою горячо любимую девочку такой несчастной, так мужественно скрывавшей свою боль. Они с Левоном оставляли здесь первую внучку, к которой, в любом случае, почти не имели доступа, но, как выяснилось, увозили с собой другую (или другого), еще не рожденную. И, увы, опять без отца. Вот и усни со всеми этими мыслями.

Глава 80

Утром за ними пришла машина. Работник Давида, которому он оставил свой бизнес, приехал все на том же, уже изрядно потрепанном, но очень удобном своей вместительностью, вене. Левона было не узнать. Казалось, он помолодел лет на десять. Помогал таскать чемоданы, суетился, шутил. Инга тоже сияла. Вика, внешне спокойная и улыбчивая, ушла в себя. Лана то и дело тайком бросала на нее сочувственно-тревожные взгляды. Больше всего ее беспокоило сейчас, как дочь, в ее положении, перенесет дорогу.

Помня о новых таможенных правилах, они прибыли в аэропорт заблаговре- менно. Но оказались едва ли не в самом конце длиннющей очереди. Ожидание не показалось им тягостным. Инга вспоминала Загорянку и Шайтана, сокрушаясь, что у них этого больше не будет. Левон предсказывал, что они не узнают Москву, так она преобразилась. Планировал сразу же по возвращении слетать на недельку в Ереван. Вика не принимала участия в разговоре. Она его просто не слышала.

Очередь уже продвинулась больше, чем на половину, когда Вика вдруг насторожилась, резко повернула голову и увидела Стива, стоявшего в непринужденной позе у большого витринного окна. Улыбаясь, он смотрел на нее. С трудом передвигая разом ослабевшие ноги, Вика подошла к нему. Заглянула в глаза, будто погрузившись в живительный родник, и тоже улыбнулась.