- Да, наверное, я еще не прочувствовала специфику знойной Калифорнии и американской свободы от всякого рода условностей.

- Чего-чего, а условностей здесь побольше, чем у нас, - возразила Натель. - А сегодня, поскольку присутствует бассейн и барбикью мы попросту исключили все условности.

Левон, большой любитель барбикью-шашлыка, для которого он признавал исключительно армянский эквивалент - “хоровац”, тут же скинул диссонировав- ший с обстановкой пиджак и, засучив рукава белой сорочки, подключился к хозяину,  помогая ему нанизывать мясо на шампуры.  Анна пристроилась у каменного стола, взяв на себя малоприятную работу - очистку печеных овощей. Овощи были прямо с огня. Они обжигали пальцы и пачкались сажей. Наличие раковины оказалось весьма кстати, так как обуглившаяся кожура, смоченная под холодной водой, легче отходила. Анна была спец по части печеных овощей, и ей всегда, даже в гостях, поручали эту часть ритуала.

Ни с чем не сравнимый аромат жаренного на открытом огне мяса дразнящей обоняние вуалью повис над склоном горы.  Его наверняка сейчас с завистью втягивали ноздри ближайших соседей.  Подействовал аромат и на незнакомую пару в джакузи.  Они торопливо выбрались из бурлящей воды и, завернувшись в широкие, красочные полотенца, поспешили под душ,  благо душевых и ванных комнат в доме было предостаточно.

Натель вступила, наконец, в права хозяйки, принявшись без особого рвения накрывать на стол. Лана была поражена, заметив, что она расставляет разовую посуду - бумажные тарелки и стаканчики, пластмассовые ножи и вилки. Даже скатерть на стеклянный стол была постелена бумажная. Вспомнив мимоходом увиденную в столовой изысканную посуду,  Лана подумала с обидой,  что их, повидимому, считают в этом доме людьми второсортными, которых можно принимать не в доме, а во дворе и кормить из разовой посуды.

Натель вдруг оторвалась от своего занятия, внимательно посмотрела на Лану и как бы безотносительно произнесла:

- Все, кто сегодня здесь, для меня желанные гости. Особенно вы, Лана. Мы с вами души родственные. И вы это чувствуете не хуже меня.

Лана покраснела, как школьница, пойманная на месте преступления. Но уже в следующий момент теплая волна умиротворения захлестнула ее. Ей стало вдруг легко и комфортно в этом роскошном доме на вершине холма.Она ничего не ответила, потому что в ее ответе не было нужды.

- За стол, друзья! Все за стол! - провозгласил хозяин. - Не губите мой труд. Остывший шашлык это уже не шашлык.

Какое-то время все самозабвенно расправлялись с угощением, говорили тосты, в смысл которых Лана даже не пыталась вникать, пили, курили и снова ели.

Но постепенно разговор перешел на эмигрантскую тему. Лана впервые узнала, что есть эмигранты и есть иммигранты. Иммигрант это тот, кто покинул свою страну, а эмигрант тот, кто живет в чужой стране.  А может наоборот.  Говорили о трудностях привыкания, о необходимости выжить и приспособиться. Сергей обвинял соотечественников в чрезмерной изворотливости.

- За фантастически короткий срок, - говорил он, - “старожилы” обучают новичков искусству охмурять доверчивые американские власти, выбивать для себя, прикидываясь  бедными и немощными, welfare,  foodstamps, disability, retirement и прочее.

- А что это такое? - наивно спросил Левон.

Присутствующие,  давно  уже поднаторевшие  в  данной науке, снисходительно заулыбались.

- Все это разные программы государственной помощи неимущим, - объяснил Сергей. - Welfare, например, своего рода подъемные на обустройство при въезде в страну. А некоторые умудряются сидеть на нем годами, даже если уже работают.

- Я тоже сижу на велфере, как беженка,  -  с вызовом сказала пожилая дородная дама. - Уже сколько лет! Ну и что?  Если можно получать эти деньги от государства, зачем отказываться.