Быть может, она тоже, как и тахина, подражательница редкой обладательнице кинжала и яда!

Я и радуюсь находке и огорчаюсь. Поиски надо продолжать во что бы то ни стало. А солнце клонится к западу. Жара быстро спадает. Замолкают жаворонки. Тише гул крыльев насекомых. На барханы ложатся синие тени. Исчезли бабочки, пчелы и мухи, замерли ленивые жуки-нарывники, повисли гроздьями. Им, таким ядовитым, некого бояться, можно ночевать на виду. Длинноусые пчелы с серебряными зеркальцами на лбу сбились комочками на кустиках, приготовились ко сну.

Солнце коснулось горизонта, исчезла жара. Еще больше похолодало. Быстро остыл песок. Крошечные голубые лаборатории нектара прекратили работу, перестали источать аромат. Потянул ветер, взметнул песок, зашумел сухими травами и кустарниками. Кончилась моя охота! Теперь бессмысленны поиски, хотя где-то в безбрежных барханах и живут пчелы-незнакомки, ярко-оранжевые, как угольки, с черными усиками и длинными хоботками, пчелки-кудесницы, у которых оказалось столько слепых подражателей. Кто знает, удастся ли когда-нибудь еще с ними встретиться.

Мусульманский обычай

В пустыне очень резкие колебания температуры. Особенно весной. Вчера был день ясный, теплый, и первые весенние цветы — гусиный лук и белые тюльпаны, раскрыли свои венчики. А сегодня рано утром на тент, разостланный на земле, опустился легкий иней, и мы, дрожа от холода, поспешили развести костер из саксаула. Но вскоре показалось солнце и сразу полились его теплые лучи. От инея и следа не осталось. Теперь грело сразу с двух сторон: от костра и от солнца.

Пробудились нежные комарики-галлицы и, справляя весну, замелькали едва различимыми точками. Зашевелились жуки-чернотелки. Вот один из них, небольшой, кургузый, забрался на тент и неожиданно, казалось, без всякой причины застыл в необычной позе, подняв задний конец тела кверху и припав книзу головой.

Что с ним, для чего такая вычурность в поведении?

— Да все чернотелки так делают, когда зачуют опасность! — решил мой товарищ.

— Нет, не все, а только чернотелки-бляпсы, имеющие вонючие защитные выделения, да некоторые другие, им подражающие, — возражаю я. — Вот, например, такая же чернотелка ползет возле палатки. Сейчас я ее напугаю… Видите, не стала притворяться, бросилась со всех ног бежать.

Жук-чернотелка застыл в странной позе.

Старик на лошади, подъехавший к нашему биваку, с интересом слушает разговор.

Я прилаживаю фотоаппарат, ложусь на землю, чтобы запечатлеть странную позу жука.

— Что спорить, — говорит лукаво старик, — жук справляет мусульманский обычай. Солнце появилось, надо на ковре молиться. Вот он и кланяется ему.

В фотоаппарат я вижу: тело жука заняло строго перпендикулярное положение по отношению к солнечным лучам. Насекомое явно озябло и сейчас отогревается.

— Почему же тогда жук не побегает? Быстро бы согрелся, — спорит товарищ.

— Видимо, такой способ не особенно экономичен, так как вызывает расход питательных веществ. Проще уж на солнышке.

Вскоре жук согрелся и шустро помчался по саксауловым зарослям.

Ответственное дело

В пустынных красных горах Богуты, после жаркого дня, какая-то небольшая птичка всю ночь напролет пела странную однообразную песню. Не знал я ночной птицы-певуньи и кто она была не мог придумать. Кроме того, в этой безжизненной песчаной местности водились только одни каменки.