— Моя?

Она не знала, как смогла вывернуться, но через миг оттолкнула тяжелое сильное тело, перекатилась, подминая его под себя. Волосы шелковой завесой упали квардингу на грудь, когда ниида стремительно наклонилась и прошептала:

— Твоя?

Она знала, Хозяин не позволит ей победить, и даже не пыталась сопротивляться, когда он вновь с силой опрокинул ее на спину. Только зарылась пальцами в рассыпавшиеся льняные волосы и, притянув к себе, снова спросила:

— Твоя?

— Моя, — последовал хриплый выдох.

И снова жар, огонь, и сладкая агония. Она не сдерживала стоны, а демон рычал от удовольствия, собирая их губами. Кассандра повторяла его имя, вздрагивая от каждого нового прикосновения, и вспыхнула пламенем, когда наслаждение захватило ее, превращая кровь в живой огонь.

А потом она лежала успокоенная и умиротворенная, уткнувшись лицом ему в грудь. Хотелось лежать так вечно. Только бы не надо было никуда идти, ничего совершать… Всего лишь быть рядом. Как просто! И как невозможно. Да и захочет ли он, чтобы она постоянно была рядом? Надоедала. Девушка поднялась на локте и посмотрела в задумчивое лицо.

— Амон…

— Что?

— Почему ты хмуришься?

Он посмотрел на неё рассеянно.

— Я не хмурюсь.

Тонкий палец скользнул по складке между бровями.

— А это что?

Прохладные губы коснулись упрямой морщинки.

Квардинг дернулся, словно его ударили, и, глухо рыкнув, снова подмял рабыню под себя, впечатывая её руки в пол.

— Что ты творишь? — зло прошипел он, и несчастную до костей продрал липкий ужас.

— Амон… Что ты хочешь услышать?

Он резко отпустил тонкие запястья и сжал в ладонях испуганное лицо.

— Я же могу тебя убить. Без усилий. Ты даже сама не подозреваешь, насколько уязвима… — с яростью рычал Зверь. — Вся твоя сила — ничто!

— Почему ты кричишь? — спросила ниида, стараясь говорить спокойно и, понимая, что страх только ещё больше его разозлит.

— Я не могу понять, — демон пристально смотрел ей в глаза. — Мне хочется тебя убить. Стиснуть сейчас руки до хруста. И тебя не станет. Все.

— Так что тебе мешает?

Он долго молчал, обдумывая её вопрос. Кэсс видела, как мучительно предводитель воинства Ада пытается облечь в слова что-то ему самому неясное. Пытается, но не может.

— Мне тебя жалко, — наконец ответил он, найдя единственно верное слово, и вдруг без перехода жадно поцеловал девушку.

Та выгнулась, отвечая на поцелуй, ероша светлые волосы. Амон оторвался от нее, глядя так, словно действительно хотел сейчас убить. И все же… рабыня осторожно отвела его руки от своего лица.

— Люди называют это нежностью…

— Желание убить?

— Нет, жалость, желание задушить в объятиях, понимание уязвимости.

Он смотрел исподлобья.

— То есть ты периодически жалеешь меня и хочешь убить?

Она тихо засмеялась над столь заковыристым логическим построением и покачала головой:

— Если честно — желание тебя убить приходило ко мне не раз. Но… чаще я хочу обнимать тебя так сильно, чтобы косточки хрустели.

Неуловимая тень скользнула по обычно бесстрастному лицу — то ли вина, то ли сомнение, то ли тоска… Девушка не успела понять. Да и не хотела. Он был рядом. И все остальное перед этим меркло.

— Глупая, — квардинг повернулся, и положил нииду рядом, крепко сжав. — Силенок не хватит.