— Ну! И что ты мне скажешь?

— Я — за. Положу все силы. Но справлюсь ли? Никогда не имел я больших денег, — как бы не обмишуриться.

— Наймешь юриста.

— А платы мне не надо. Если для земляков, для станичников, — живота не пожалею.

— Выплачу тебе за полгода вперед. Заработок положу сто долларов в месяц.

— Сто долларов? Постойте, сколько же это рублей? Больше двадцати тысяч!.. Ой-ей, не надо!

— Будешь получать сто долларов!

Костя поднялся и включил свет. Подошел к столу, взял ручку и лист бумаги. Стал считать. На все расходы по кирпичному заводу и лесопилке хватит пятнадцать тысяч долларов, да еще пять «сверху», как говорят дельцы. И еще пять тысяч для всяких маневров.

— Слышишь, Олег! Рабочих толковых нанимай, мастера, контору оборудуй, вывеску, рекламу в газете, — все как у людей. Приеду инспектировать, смотри у меня!

Повернулся к Олегу, а тот заломил руки за голову, смотрит в потолок, словно аршин проглотил.

— Ты что, никак на попятную?

Казак повернул бородатую голову, грустно улыбнулся.

— Бросил бы ты свою работу, опасна она.

— Опасна — да, но и благородна. Деньги-то, изъятые у мерзавцев, я не проем, не пропью и остров в Тихом океане на них не куплю. Чай, не еврей я, а русский. А мы, русские, так природой заквашены: о России больше печемся, о народе. Вот и тебя возьми…

Олег поднялся, с чувством проговорил:

— Планы твои принимаю. Вместе мы таких дел наворочаем!

— У тебя транспорт есть?

— Есть старенький «жигуленок». Заменю мотор, поставлю колеса, — будет как новый.

— Договорились. Получай тридцать тысяч долларов и пятьдесят тысяч рублей. Завтра отвезу тебя на аэродром.

— Напишу расписку.

— Никаких расписок. Сразу установим принцип отношений: слово дороже любой расписки. Учет заведешь на предприятиях, а я, когда надо, посмотрю бухгалтерские книги. За прибылью особо не гонись, пусть у нас всем будет хорошо — и рабочим, и тем, для кого мы трудимся. Подыщи двух надежных парней, и на кирпичный завод, и на лесопилку. Управляющими их назначим, хороший оклад положим, — лишь бы дело двинули. Я сам приеду, помогу наладить производство, да так, чтобы землякам на пользу — чтобы и кирпич, и лес по божеской цене продавались. И по возможности в рассрочку за небольшой процент. Можем мы такое дело провернуть?

— Можем, но деньги большие нужны.

— Деньги?

Костя достал из ящика стола пачку долларов.

— Вот… Бери. Тут пятьдесят тысяч. Ставь дело на нашей родной земле, да так, чтобы небу было жарко!

В одиннадцатом часу утра поехали с Олегом в аэропорт. В дипломате Костя вез диадему. Проводив гостя, позвонил знакомому ювелиру.

Геннадий Тимофеевич Носов, известный в Петербурге мастер ювелирных дел, ожидал подполковника у метро «Черная речка». С ним Костя был знаком давно, последние два или три раза они виделись на квартире дяди. Геннадий Тимофеевич изготовлял для Амалии несколько сложных украшений.

Встретились по-родственному: обнялись, сели на лавочку.

— Геннадий Тимофеевич, хотелось бы с вами заключить деловой союз, — надолго и, по возможности, негласный, известный только нам двоим.

— Готов служить Отечеству, — и с удовольствием! — мастер склонился покорно, давая понять, что дело имеет с представителем власти.

— Для начала хотел бы показать вам вещь, но не здесь…

Подполковник бросил взгляд на снующих во все стороны прохожих.