Суровая солдатская пряжка

Осень разметала выпускников.

Даньку Клыша, не без протекции дяди Славы, приняли на престижный юрфак Ленинградского университета. Упрямец Гранечка в Бауманку так и не поехал. Армия с его плоскостопием ему не грозила. Подал документы на заочный факультет в химико-технологический и поступил помощником мастера на химкомбинат – чтоб не зависеть материально от отца.

Алька Поплагуев отправился поступать на исторический факультет МГУ. На вступительном экзамене затеял спор с профессором о теории пассионарности Льва Гумилёва, которой как раз увлёкся. Спорили долго, остервенело. И, к всеобщему изумлению, – был зачислен.

Смирив гордыню, сделал новую попытку примириться с Наташкой. Но оказалось, что та, сдав единственный положенный для золотой медалистки экзамен, на лето уехала к тётке в Прибалтику.

Огорченный Алька загулял и в колхоз, куда направлялись все первокурсники, не поехал. Вместо этого предъявил справку о болезни, что прямо в ресторане «Селигер» сфабриковал новый дружок – доктор Аграновский. Справка была выписана на барной стойке мотеля «Берёзовая роща». Прочитать её перед подачей Алька не удосужился, и тут же был отчислен, – на справке красовался штамп гинекологического отделения.

И июньская пьянка вышла-таки ему боком. Вернувшийся из длительной командировки Поплагуев-старший получил повестку: явиться в товарищеский суд ЖЭКа для разбирательства по факту мелкого хулиганства со стороны гражданина Поплагуева Олега Михайловича. Унизительная повестка в товарищеский суд, да еще по факту мелкого хулиганства, крепко задела прокурорское самолюбие. Это ему-то, бравшемуся за дело не иначе как с перспективой смертной казни. Но окончательно вывел его из себя обнаруженный тулупчик с погонами – потрепанный, с впитавшимся запахом рвоты.

– Падаль ты человеческая! – потрясая овчиной, кричал он на сына. – На святое посягнул! Я ж в этом полушубке Берлин брал!

Алька недоверчиво хмыкнул. Но на сей раз отец сказал чистую правду. Берлин лейтенант Поплагуев действительно брал. После окончания войны по линии НКВД отвечал за вывоз трофейного имущества.

– Сгною в стройбате! – процедил Михаил Дмитриевич.

Дожидаться, когда отец исполнит свою угрозу, самолюбивый Алька не стал. Сам «забрился».

В райвоенкомате под выцветшим плакатом «Советский призывник – самый гуманный в мире» Поплагуева провожали друзья: Клыш и Граневич. До последней минуты Алька вертел головой, но не дождался. Гордая Наталья Павелецкая на проводы не явилась, – так и не простила измены.

Котьке Павлюченку после окончания вуза грозила всего-навсего годичная служба рядовым. Но и от этого секретарь крупнейшей комсомольской организации города собирался отлынить. Однако под угрозой принудительной женитьбы Павлюченок добровольно явился в военкомат и сообщил, что хочет отдаться Родине. Родина удивилась, но не погнушалась.

Увы, выполнение священного долга не спасло его от исполнения долга семейного. Карающая рука бдительной Фаины Африкановны настигла дезертира, и за неделю до дня явки был он оженен. Причем на всех свадебных фотографиях молодые оказались запечатлены втроем. Справа от ошалелого новобрачного улыбалась очаровательная Сонечка. Слева зятя цепко держала за плечо могучая мать невесты.

Котька Павлюченок не сразу догадался, в какое счастье ввалился.

В отличие от дочери, Фаина Африкановна новоиспеченного зятя не признала категорически. С самого начала, как только проклятый кобель лишил невинности ее младшенькую, разъяренная мать попыталась заставить дочь написать заявление об изнасиловании. И только неожиданное упрямство Сонечки да насмешки старшей – Светки вынудили Фаину Африкановну отступиться.