— Просто не могу сказать, как я тебе благодарен за то, что ты сберег мое тело, пока я проходил испытания, Лукойо! Уверяю тебя, теперь со мной все будет в порядке.

Тут рядом с Лукойо появилась еще одна физиономия, и Огерн изумленно воскликнул:

— Гракхинокс! Но ты же должен был ждать нас вместе с бихару!

— Мы волновались, клайя и я. Вы все не возвращались, — пояснил дверг скрежещущим голосом. — Нам надо было убедиться, что вы живые.

— Вам? — уточнил Огерн, огляделся и вдруг услышал неторопливый, глухой лай у входа в пещеру.

Там стоял клайя, сжимая в руке копье.

— Он охранял нас, — объяснил Лукойо. — Правда, не сказать, чтобы мы в этом сильно нуждались: мантикоры и ламии сюда носа не совали, хотя клайя к этой пещере пришел по нашим следам.

Вид у Лукойо был непонимающий. Огерн улыбнулся.

— Это потому, — сказал он, — что богиня Рахани взяла нас под свою защиту. Она скрыла эту пещеру от глаз ульгарлов и погоняемых ими стай.

Клайя резко зашипел, дверг выпучил глаза, а Лукойо прищурился.

— Послушай, кузнец, а откуда ты знаешь об этом?

— Потому что она мне так сказала в моем видении, — ответил Огерн. — Она мне много чего сказала, Лукойо, и многому научила. Больше не называй меня кузнецом, потому что она сделала из меня шамана.

Дверг и клайя вскрикнули со страхом и восторгом, а Лукойо фыркнул:

— Когда ты со мной познакомился, ты назвался кузнецом и сказал, что останешься им для меня навсегда. Что же до того, что ты стал шаманом, ничего тут странного нет: ведь я видел, как легко тебе дается магия, как быстро ты перенимал заклинания Манало. — Глаза полуэльфа затуманились. — Да, ты шаман. Ты ведь теперь выучил магию богов?

— Не богов, а улинов, — поправил друга Огерн. — Они не боги. — Только теперь он сам понял, как это важно.

Лукойо продолжал смотреть на друга, прищурившись.

— И с какой же стати богиня тебя так одарила?

— С такой, что мне потребуется магия, чтобы выполнить то дело, которое она мне поручила.

— Вот как раз этого я и боялся, — вздохнул Лукойо. — Что же это за дело?

— Да то самое, которым мы уже занимаемся, — уверенно ответил Огерн. — Поход на Куру.

— Нет, тут должно быть что-то еще! — воскликнул полуэльф. — Не стала бы богиня превращать тебя в шамана только для того, чтобы ты совершил то, что подобает воину. Так что же еще?

— Это все, что требуется от нас, — упорствовал Огерн. — Остальное сделает сама богиня.

— То есть? — попытался выудить у него правду Лукойо. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.

Огерн вздохнул и покорился настойчивости друга.

— Вызовет на бой Улагана и победит Его-точно так же, как он победил Ломаллина.

Дверг испуганно вскрикнул, а клайя зарычал. Шерсть у него на загривке встала дыбом. А Лукойо вздрогнул, помолчал и проговорил:

— Да, как раз этого я и боялся. Что ж, о Оружие, Выкованное Самой Богиней, о Копье Рахани, скажи, что мы будем делать?

— Отдохнем несколько дней. — Огерн осторожно потянулся. — Ослаб я от этого сна. Сколько же я вот так просидел?

— Три недели, — сердито проворчал Лукойо. — Просто чудо, что у тебя суставы не заржавели и мышцы остались на костях!

— Ну а мне чудно, что ты не превратился в скелет! — воскликнул Огерн.