Так и вышло, что мало-помалу Лукойо стал чувствовать себя одним из бири, а к тому времени, как они дошли до реки — весьма почитаемым бири.

Глава 6

Лукойо посмотрел на реку Сегуэй и с трудом разглядел противоположный берег.

— Как же мы ее перейдем?

— Переходить не будем.

Огерн кивнул Глабуру и Далвану, и те вытащили из своих дорожных мешков увесистые кожаные тюки. Кроме них, в мешках мало что могло бы поместиться. Далван и Глабур принялись разворачивать кожи, а остальные охотники отправились к прибрежным зарослям и стали срезать молодые деревца и нижние ветки с больших деревьев. Лукойо удивленно наблюдал за тем, как бири гнули ветки в дуги, связывали их друг с другом, накладывали поверх них другие ветки и тоже привязывали. Затем сооружение накрыли кожей.

— Кожаные корзины! — выкрикнул полуэльф. — Очень большие кожаные корзины! Но для чего они?

— Они — лодки, — усмехаясь, ответил Огерн. — Мы поедем на них по воде.

Лукойо в страхе уставился на Огерна, резко развернулся к реке, потом снова глянул на лодки, потом — опять на реку. В конце концов Лукойо попятился и затряс головой:

— Нет, никогда! Они перевернутся! Водяные духи утащат нас под воду! Мы все потонем!

Кое-кто из бири оглушительно расхохотался. Лукойо в гневе обернулся, потом снова посмотрел на Огерна:

— Это шутка, да? Вы все это придумали, чтобы посмотреть, как я струшу?

— Никакая это не шутка, — улыбнулся Огерн, — но видеть, как ты дрожишь, забавно, тем более что каждый из нас точно так же трусил, когда мы впервые спускали на воду коракль. Нет, ты не утонешь, Лукойо, и если ты будешь сидеть смирно, не станешь вертеться, то мы не перевернемся. В этих лодках мы проделаем весь путь до Байлео — ну, или почти весь, и ты поймешь, что так выйдет гораздо быстрее и куда менее утомительно, чем если бы мы шли пешком.

Огерн сказал правду. Лукойо держался с виду очень храбро, хотя внутри у него все переворачивалось. Он занял место в одной из лодок. Следом за ним туда забрались еще четверо и оттолкнулись от берега длинными шестами, к которым были привязаны широкие деревянные лопасти. С помощью этих палок, которые они называли веслами, бири вывели лодку на середину реки.

Лукойо был напуган, как никогда. Такого водного пространства он прежде и не видывал. Он, правда, купался в широких реках у берега, но никогда не плавал даже на плоту, не говоря уже о лодке. Он сидел, сжавшись в комочек, ожидая, что в любое мгновение лодка перевернется, что в волосы ему тут же вцепятся пальцы утопленников и утащат его на дно, чтобы он стал таким же, как они.

Но лодки не переворачивались, а через некоторое время Лукойо привык к покачиванию и понял, что больше, чем сейчас, лодку качать не будет — конечно, если его спутники будут равномерно грести. Они и гребли равномерно, и мало-помалу Лукойо успокоился, и качка перестала казаться ему опасной. К закату Лукойо окончательно свыкся с плаванием, а когда лодки причалили к берегу и все сошли на землю, дабы переночевать на берегу, Лукойо поразился тому, как странно он себя чувствует, ступая по твердой земле.

Только эту ночь они и ночевали на берегу. На следующий день один из бири в лодке, что держалась ближе к левому берегу, крикнул и куда-то показал. Все посмотрели в ту сторону и увидели, что от берега плывет с десяток каноэ. Огерн выкрикнул приветствие, но в ответ бири получили град стрел. Стрелы до лодок не долетели, однако Огерн приказал:

— На середину реки, и гребите изо всех сил!

На середине реки течение было более сильным. Гребцы изо всех сил налегали на весла, подгоняемые боевым кличем Огерна. Лукойо достал лук, снарядил его и спросил:

— А как же мне выглянуть за борт?

— Осторожно, — ответил ему Глабур, а Огерн кивнул, продолжая выкрикивать клич.