— Ничего, — растерялась Катя, — просто захотелось поговорить… Леша, а почему такой тон? Я надеялась, что ты хотя бы извинишься, хотя бы попытаешься объяснить, почему за эти полгода даже не позвонил ни разу! Впрочем, я тебя поняла, прости, что побеспокоила.

   Ответить я ничего не успел – в трубке пошли короткие гудки, да я и не знал, что мне ответить. Это я должен извиняться?

   — Это я должен извиняться? – спросил я через пятнадцать секунд, когда набрал Катин номер, а она сняла трубку.

   — А кто – я? – голос был неподдельно возмущен. – Это не я тебя соблазнила, бросила и уехала в другой город!

   — Хочешь сказать, я тебя соблазнил?! - я попытался вспомнить события полугодичной давности. – А бросил я тебя потому, что ты меня прямым текстом просила больше тебя не беспокоить.

   — Я?! – ужаснулась Катя. – Я тебе такого не говорила! По крайней мере, не прямым текстом…

   Между нами повисло молчание – на этот раз неловкое.

   — Я и не помню толком, что говорила тогда, - сама же нарушила тишину Катя. – Столько всего навалилось… Словом, я была не в себе.

   Сбылась-таки мечта идиота: Катя Астафьева позвонила. Сама позвонила! И пусть завуалировано, но признала, что была не права. Только ненатурально все как-то. Та столичная фифа, невесть как оказавшаяся в провинциальном Старогорске полгода назад, скорее руку бы себе отгрызла, чем признала бы свою неправоту.

   — А теперь что-то изменилось? – осторожно, чтобы не спугнуть, спросил я.

   — Возможно… - загадочно ответила Катя, и я понял, что она улыбается. Мне нравилось, когда Катя улыбалась. - Леш, - томно понижая голос, позвала она, - чем ты занимаешься? Какие на вечер планы?

   — Катюш, у меня все вечера проходят тихо и однообразно: сейчас почищу зубки, а потом баиньки. Ну а ты что делаешь?

   — Скучаю. Лежу в ванной. Слышишь, вода шумит?

   Вообще-то я ничего постороннего не слышал, но с последним словом Катя явно открыла краник.

   — Слышу, — признал я. Разговор становился все более интересным, — и что же во всем Старогорске не нашлось достойного, с которым ты могла поговорить, лежа в ванной?

   — Пошляк! – констатировала она и вздохнула: — Представь себе, не нашлось. С нашими комитетскими о чем говорить – о работе? Так если еще и вне конторы о ней говорить, то запросто свихнуться можно. А другие темы себя изживают, не успев начаться.

   — А Ваганов? – поддел я. – Ты же так им восторгалась еще недавно.

   Катя в ответ чуть не зашипела:

   — Даже не напоминай об этом упыре!

   — Почему? Куда делся нимб вокруг его головы?

   — Этот кровосос спит и видит, чтобы меня из СК выжить! Что он только ни вытворяет, лишь бы заставить меня уволиться: раньше придирался к каждой мелочи, теперь наоборот делами заваливает. И ладно бы действительно у нас аврал был, но он у полиции работу отбирает, лишь бы мне продыху не было! Но ничего, еще посмотрим, кто кого…

   Я даже не знал, что сказать: при всей сложности наших с Вагановым отношений, я знал, что человек он вполне адекватный. А уж «выживать» кого-то с работы – вовсе не его стиль. В чем я тут же попытался убедить Катю.

   — Катюш, ты, по-моему, к Ваганову несправедлива. Он профессионал – если забирает в СК полицейское дело, значит что-то в нем есть.

   — Да ничего в нем нет! Вот лица разные значительные замешаны – это да.