— Турман, — позвал я.

Он остановился и посмотрел на меня.

— Почему бы тебе не сказать ей правду?

Он не ответил. Просто стоял и смотрел, будто не знал, что сказать. Возможно, действительно не знал.

— Дженнифер ничего не говорила о противозаконной деятельности. Она сказала, что ей кажется, будто ты встречаешься с другой женщиной. И добавила, что ты всегда был таким.

Марк Турман покраснел, совсем как Дженнифер Шеридан, когда я заверил ее, что не собираюсь к ней приставать. На лице у него появилось странное выражение, точно ты куда-то спешишь и, не глядя, выезжаешь задом из своего гаража — и неожиданно наезжаешь на ребенка. Выражение, словно кто-то воткнул нож для колки льда прямо ему в сердце. Он еще несколько мгновений на меня смотрел, а потом покинул офис. Дверь за собой он не закрыл.

Я вышел на маленький балкон и стал наблюдать за улицей. Вскоре там появились Марк Турман и Флойд Риггенс. Они сели в коричневый седан и уехали. Мне показалось, что никто из них не произнес ни слова и вид у них был не слишком радостный. Часы показывали шесть минут второго, и, похоже, мое новое дело закончилось, так толком и не начавшись.

Я закрыл стеклянные двери, сел на диван и начал обдумывать свою речь на церемонии в Зале славы детективов. Может быть, мне присвоят звание Самого Быстрого в Мире Детектива. Дженнифер Шеридан наверняка будет довольна. Она сможет говорить своим знакомым: «Я знала его, когда…»

В шесть минут второго Дженнифер Шеридан сидит в приемной офиса Марти Биля и не ждет звонка от детектива, которого она наняла меньше часа назад и который разобьет ей сердце одним жестоким ударом и, улыбаясь — мы стараемся быть вежливыми со своими клиентами, — добавит: «Спасибо, мисс, я пришлю вам счет по почте».

Разумеется, поскольку я так старательно убеждал Дженнифер Шеридан, что та должна предоставить мне какие-нибудь улики, она может потребовать доказательств, а их нет. У меня имеется лишь слово Марка Турмана, а он, вполне возможно, соврал. Люди частенько врут.

Я отставил мысли о Зале славы и позвонил одному своему знакомому по имени Расти Светагген. Двадцать четыре года он колесил по Лос-Анджелесу в черно-белом полицейском автомобиле, а потом умер отец его жены, и Расти унаследовал симпатичный ресторанчик в Венисе, примерно в четырех кварталах от пляжа. Новое занятие нравится ему больше, чем служба в полиции.

— «У Расти», — сказал он.

Я принялся щелкать и шипеть в телефон.

— Я звоню по новому телефону, из машины. Классная вещь, правда?

— Черта с два у тебя появился телефон в машине, — отозвался Расти и крикнул кому-то: — Этот крутой коп изображает телефон в машине. — Кто-то что-то ответил, и он снова включился в разговор: — Привет от Эммы.

— Ей тоже. Меня интересует один коп, но не хочу, чтобы он узнал, что я про него расспрашивал.

— Действующий коп?

— Угу. Марк Турман. Служит в КБР. Семьдесят седьмой участок.

Расти ничего не сказал. Наверное, записывал мои слова.

— Продажный? — поинтересовался он.

Я почувствовал, что ему не хотелось это спрашивать. Если ты двадцать четыре года ездил в черно-белой машине, такие вопросы не слишком нравятся.

— Именно это я и хочу выяснить. Можешь мне помочь?

— Конечно, Элвис. Ты же знаешь, для тебя все, что угодно.

— Знаю. Заеду через пару часов. Нормально?

— Конечно.

Расти Светагген повесил трубку, и я последовал его примеру.

Я достал подплечную кобуру из нижнего левого ящика стола и надел ее. Она из отличной мягкой кожи «Бьянчи», жутко дорогая, но удобная и сделанная специально для моего «дэн-вессона» 38-го калибра.