На другой день мы без приключений прибыли в Каним-Лейк. Здесь мне моментально стало лучше. Сердцебиение не прекращалось, но силы, как по волшебству, начали возвращаться ко мне.

Миновав городок, мы углубились в ущелье Громового ручья. Я предупредил Винника, что воспользоваться подъемником нам не дадут, но он только отмахнулся, сказав, что Генри Фергюс — его клиент и личный друг. Однако, проехав с милю по руслу ручья, мы были вынуждены остановиться перед наспех сооруженными здесь железными воротами. У дороги виднелась маленькая жестяная кабинка с дымящей трубой. Как только мы затормозили, на улицу вышел человек, за спиной которого виднелся ствол ружья.

— Пропуск, пожалуйста, — произнес страж — плотный коротышка, жующий резинку.

Таких предосторожностей не ожидал даже я, не говоря уж о Виннике.

— Я друг Генри Фергюса, — пробормотал мой возмущенный спутник.

— Не знаю я никакого Фергюса, — отвечал постовой. — Тут Треведьен командует. Гоните пропуск или убирайтесь.

Винник еще раз окинул яростным взором стража у ворот, потом развернул машину, и мы покатили назад в долину.

— Придется искать Треведьена, — процедил Льюис.

— От него нам тоже ничего не добиться.

В Каним-Лейке, подъезжая к конторе Питера Треведьена, мы увидели, как тот садится в грузовик и отъезжает в сторону Громового ручья. Я не смог удержаться от смеха: узнав, что я вернулся в Каним-Лейк, этот тип принялся устраивать часовым проверки. Макс Треведьен был дома.

— Привет, — сказал я, входя. Треведьен разинул от удивления рот и испуганно посмотрел на черный силуэт барака за окном.

— Все в порядке, — успокоил я его. — Ваш братец уехал проверять посты.

Макс прикрыл дверь и настороженно уставился мне в лицо. Я молча обвел взглядом некогда очень уютную, но покрывавшуюся толстым слоем пыли комнату.

— Что вам угодно? — Громоподобный голос Треведьена приглушали гниющие обои на стенах.

— Слушайте, Макс, не согласитесь ли вы отвезти меня в «Королевство»?

Он медленно покачал головой:

— Нет, Брюс. Питер меня со свету сживет.

— Вы знаете, что я был в Калгари?

Он кивнул.

— Так вот, я чуть не умер там. У меня мало времени, Макс, а дело предстоит серьезное. И важное для нас обоих. Вдруг нефть есть? Тогда получается, что вы совершили вдвойне подлый поступок, отвезя Кэмпбелу фальшивый отчет. Лучше бы вы размозжили ему камнем череп.

Лицо Треведьена залилось краской. Он хотел было что-то сказать, но я повернулся и направился к двери.

— Мы будем у входа в долину Громового ручья, — произнес я с порога. — Нам понадобятся две оседланные лошади. О Питере не беспокойтесь, он уехал.

…Мы уже полчаса просидели в автомобиле у въезда в долину, и я начинал подумывать о возвращении, когда услышал цокот копыт на каменной тропе. Секунду спустя из-за скалы появился Макс. Он вел трех лошадей, две из которых были под седлом. Спешившись, Макс помог нам забраться на коней и подогнал стремена. Потом он снова вскочил в седло и молча двинулся по тропе в горы, держа за поводья вьючную лошадь. Мы продрались сквозь низкий колючий бурьян, миновали несколько глубоких луж и наконец перебрались через тугой холодный поток. За ручьем начинался ельник и склон горы. Подъем был не очень крутой, но мы все же делали остановки, чтобы дать лошадям отдых. Никто не разговаривал.

Солнце уже садилось, когда мы пересекли наконец седловину, и далеко внизу перед нашими глазами раскинулась громадная чаша «Королевства».