— В таком случае я сам загляну к тебе немного позже. — Сняв со спинки стула пиджак, Стивен перебросил его через плечо.

К нему подошел Бобби.

— Твоя мать сегодня что-то неважно выглядит, — шепнул он.

Стивен посмотрел па Кэрри. Она и в самом деле была не такая, как обычно.

— Чуть позже. — Он поцеловал мать. — Обещаю. Тебе лучше сейчас пойти домой и немного отдохнуть. Ты па себя не похожа. Ты па машине?

Кэрри слабо кивнула.

— Дай мне ключ от своей квартиры, я подожду тебя там, — прошептала она, едва сдерживая охватывавшую ее дрожь.

— О! Понял! — воскликнул Стивен. — У тебя вышла ссора с Эллиотом.

Кэрри промолчала. Она просто боялась произнести слово.

Он порылся в карманах и протянул матери ключ.

— Меня не будет по крайней мере еще пару часов. Чувствуй себя как дома. Пошли, Бобби, пора!

Глядя вслед сыну, Кэрри уже в тысячный раз спрашивала себя, правильно ли она поступает. Пока она сидела в машине у особняка Энцо Бониатти, у нее было достаточно времени, чтобы все обдумать. Что она, в конце концов, собирается сделать? Подойти к парадной двери, сказать, что хочет увидеть мистера Боннатти и выстрелить в него? Такое часто бывает в кино, но в жизни все происходит несколько иначе.

Слишком много вопросов.

Сможет ли она встретиться с ним лично? Сможет ли воспользоваться оружием? Сможет ли, собственно говоря, хладнокровно убить другого человека, живое существо? Сможет ли добраться до машины и скрыться незамеченной?

Сидя во взятом напрокат автомобиле с выключенным кондиционером и обливаясь потом, она постепенно осознала, насколько неосуществим ее план. И будучи вынужденной отказаться от него, Кэрри стала искать альтернативы.

Их было немного — точнее всего, одна. Рассказать Стивену правду. Рассказать ему все. Приняв это решение, Кэрри почувствовала себя ожившей, помолодевшей. Она тронула машину с места и направилась в город, даже не оглянувшись на стоявший за забором особняк.

— Что, черт возьми, произошло с парнем? — взорвался Джино. — Знаешь, у него был такой вид, будто он вот-вот вытащит пушку. Ты видел эту сцену, Коста?

— Нет, не успел.

— Я видела, — ответила Лаки. — От Дарио я могу ожидать чего угодно.

— Не понимаю я, что тут творится, — с тревогой сказал Джино. — Родной сын приходит сюда ко мне с пистолетом. Верни его, Коста. Пора, мне думается, взяться за мальчишку всерьез.

— О, — пренебрежительно заметила Лаки, — по-моему, ты с этим несколько опоздал. Тебе бы стоило обращать на него побольше внимания, когда он был еще подростком.

— Ты это с кем так разговариваешь? — взвился Джино.

Лаки вспыхнула, но не отступила.

— С тобой. Так я разговариваю с тобой. Когда мы с Дарио были совсем маленькими, мы не имели ничего похожего на нормальную семейную жизнь. Запертые в этом мавзолее в Бель Эйр, как двое прокаженных. Нам не дозволялось заводить друзей. Мы не могли, как другие дети, сходить в кино. Даже в магазин нас вечно сопровождала какая-нибудь нанятая тобой нянька. Что же странного в том, что Дарио стал таким, какой он есть?

Джино не сводил с дочери взгляда.

— Нечего сказать, действительно ужасная жизнь. Да у вас был великолепный дом — лучший из тех, что можно купить за деньги.

Голос Лаки поднялся почти до крика.

— Деньги! Кому нужны эти деньги? Пока я росла, мне нужен был ты! Я хотела, чтобы ты заботился обо мне, чтобы ты был со мной. Я хотела, чтобы ты был настоящим отцом!

Ее слова резанули Джино по сердцу.