— Образование в состоянии дать тебе очень многое. — Внимание отца привлекли на экране результаты забегов в скачках.

— Само собой, — пробурчала Лаки.

— М-м?

— Я бы не возвращалась в школу, — упрямо заявила она.

— Да? — Джино лениво улыбнулся. — И что же ты стала бы делать целыми днями?

— Кучу разных вещей.

— Например?

— Например, быть с тобой, ездить повсюду с тобой, учиться твоему бизнесу, ну и все такое прочее.

Слова дочери поразили его. Он перевел взгляд с телеэкрана на дочь. Пятнадцатилетний ребенок. Девочки. Да она, наверное, шутит.

— Я говорю совершенно серьезно, — тут же добавила Лаки. — А разве это не то, что должны делать все дети, — интересоваться семейным бизнесом?

Она брала верх, он только не мог разгадать, в чем, собственно, заключался тут фокус. Жаль, что Джен и Коста не смогли остаться на ужин, с ними все было бы проще.

— Слушай, ты должна будешь закончить школу, поступить в колледж, познакомиться там с хорошим парнем и выйти за него замуж. По мне, это звучит неплохо.

Она сузила свои — его — глаза и мрачно сплюнула.

— По мне, это звучит отвратительно! Джино посмотрел на дочь с угрозой.

— Придержи свой язык, дочка. Ты сделаешь так, как я говорю, и когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо. Она не отвела своего взгляда.

— У меня не было никакого образования, — продолжал Джино свою лекцию. — Всякие там школы за границей и прочая дрянь. Я был еще моложе тебя, когда мне пришлось самому зарабатывать первые в своей жизни доллары, так что тебе нужно бы помнить, какой счастливой ты родилась.

Перед глазами его стояло лицо Марии, каким он увидел его в тот день, когда родилась Лаки, — такое бледное, такое нежное и прекрасное. Тут же вспомнился и день, в который они решили, что назовут девочку Лаки — Счастливой! Боже! Если бы можно было вернуть Марию к жизни! Если бы только было можно…

— Новенькая… Новенькая… Новенькая…

Слово это доносилось до нее со всех сторон. Великолепная частная школа в Коннектикуте скорее напоминала частную тюрьму — униформа, охранники под видом учителей, подтянутые, высокомерные ученицы, один вид которых вызывал у Лаки приступы злобы.

Проведя в школе два дня, она поняла, что должна выбраться оттуда во что бы то ни стало.

Через неделю это стало для нее вопросом жизни.

При себе у нее был листок со всеми номерами телефонов, по которым представлялось мыслимым разыскать Олимпию. Под предлогом необходимости позвонить отцу Лаки ушла с математики и дозвонилась таки до своей подруги.

Олимпия жила в Париже, остановившись в доме своего отца на авеню Фот. Па этот раз она решила изучать русский.

— Какая тоска! — стонала она в трубку. — Ты можешь представить себе тот тип людей, что учат русский? Жуть!

— Уверяю, это гораздо лучше, чем торчать в местном дерьме, — жаловалась в ответ Лаки. — Мне необходимо бежать отсюда. У тебя есть какие-нибудь соображения?

— Да. — Долго размышлять Олимпии не пришлось. — Садись в самолет и давай ко мне. Мы угоним один из отцовских автомобилей и двинем на юг Франции. Это будет аб-со-лютно замечательно! Идет?

— Полностью устраивает. Но предположим, я выберусь отсюда, а что мне придется использовать в качестве денег? Сейчас у меня ровно двадцать три доллара пятнадцать центов.

— Нет проблем, — весело отозвалась Олимпия.