- Погодите-ка… - после продолжительной паузы заговорил доктор. - Однажды мы прогуливались, шел снег, мы болтали о том о сем. Лейла сама назначила мне встречу у театра… «Неоглобус». Это далеко от клиники, в другом конце города, и вероятность встретить там знакомых ничтожно мала. Я согласился, приехал. Хотелось свежих, острых впечатлений, чтобы отвлечься от повседневности. Был вечер. Мы медленно шли, любовались кружением снежинок в свете фонарей и витрин… Как-то незаметно затронули театральную тему. Оказалось, «Неоглобус» - тот самый театр, куда Лейла приглашала меня на премьеру. Странно… вы ведь уже спрашивали об этом «Неоглобусе»… но тогда я вспомнил лишь о билетах на спектакль.

- А сейчас речь идет о чем-то другом?

- Вот именно, - задумчиво произнес Адамов. - О другом… Мы заговорили о Шекспире и его героях, о Гамлете, кажется. Знаете, в студенческие годы я увлекался средневековой медициной, зачитывался трактатами того времени. Врачи считали, что избыток черной желчи в организме делает человека меланхоликом. Этот тип великолепно описан Шекспиром в образе принца Гамлета, меланхолического датчанина. Ему присущи склонность к самокопанию и мировой скорби, которые нередко приводят либо к депрессии и затворничеству, либо к злонравию и язвительности. К чему это я? - спохватился доктор. - А! Лейла сказала, что в «Неоглобусе» хотят поставить «Гамлета» И эту роль предложили ее знакомому актеру. К сожалению, не припомню его имени. Она еще называла актера несусветным фантазером, выдумщиком. «Меланхолический странник» - вот как она его называла!

- А потом добавила, что он показывал ей заколдованное место, «бермудский переулок»! - на свой страх и риск предположил Смирнов. - Где якобы пересекаются времена!

- Откуда вы знаете? - опешил Лев Назарович. - Да. Она даже предложила мне показать это место. Я согласился, без энтузиазма, только чтобы не обидеть девушку. Мы куда-то свернули. Лейла молча шла рядом и в какой-то момент велела мне закрыть глаза. Я закрыл. Постоял так пару минут, а когда огляделся, она исчезла. Мне надоело ждать, я повернулся и пошел к стоянке, где оставил машину. Лейла догнала меня, взяла под руку, спросила, испугался ли я. Глупые ребяческие шалости! Никакого «бермудского переулка», разумеется, не существует. Она просто спряталась от меня, нырнула в какую-то темную арку. Думала - я начну кричать, звать ее, устрою переполох на всю улицу. Но не дождалась и вышла. Вот, собственно, и все!

Адамов приблизительно описал место, где Лейла устроила фокус с «исчезновением».

- Я этого не скрывал, - заявил он. - Просто забыл. Не придал значения. И сейчас не возьму в толк, зачем вы копаетесь в подобных мелочах?

Всеслав оставил его реплику без ответа.

- Меня интересует еще одна мелочь, - наклонился он к уху доктора. - Человек, который восемь лет назад помог вам избежать неприятностей. Какие услуги вы ему оказывали… или продолжаете оказывать?

Адамов побледнел. Деваться ему было некуда, и он, тоже перейдя на шепот, поведал сыщику некоторые тайные подробности своей личной жизни.

Когда господин Смирнов из пропахшей лекарствами и страхом квартиры Адамовых вышел в холодную темноту вечера, он уже выстроил мысленную картину происходящего. Почти все пустые ячейки «бермудской мозаики» были заполнены.

Усаживаясь в машину, он заметил прикрепленный к лобовому стеклу бумажный сверток. Письмо от Потрошителя сопровождала окровавленная прядь волос…

- «Наследство Дениса положишь в пакет и оставишь завтра вечером на троллейбусной остановке. Точное время сообщу дополнительно, жди», - шевеля губами, перечитал сыщик. - Что ж, по крайней мере, у меня есть ночь и часть завтрашнего дня.