Когда наконец французы разошлись по комнатам, Даниэль с друзьями остались в столовой. Они долго рассказывали Марчам и Линтону обо всех своих приключениях, но ни разу Даниэль не упомянула о том, как лежала голой в темной комнате и терпела издевательства Эстэфа. Джулиан и остальные участники поездки сразу поняли, что им тоже надо хранить молчание, тем более что всем были известны мотивы поведения Эстэфа. Только сама Даниэль могла открыть мужу всю правду. Задержку с возвращением им удалось объяснить беспорядками в Париже, капризами эмигрантов и плохой погодой на море.

Линтон почувствовал, что после этого рассказа его собственные приключения выглядят бледными и скучными. Собственно, и приключений как таковых не было. Просто его задержали в Петербурге, поскольку общество графа Линтона пришлось по вкусу российскому императору Александру . Джастин коротко рассказал об этом. Все внимательно слушали, но в конце рассказа Джулиан заметил, что Даниэль выглядит очень усталой, и посоветовал ей лечь спать.

Даниэль не стала возражать и только шепнула на ухо Джастину, что он может оставаться в столовой сколько захочет. Она же действительно чувствует себя совершенно измученной и хотела бы отдохнуть. Линтон утвердительно кивнул головой и, взяв жену за подбородок, нежно поцеловал в щеку. У Даниэль вырвался вздох облегчения.

Она взбежала по лестнице в спальню и, сбросив халат, залезла под одеяло. То, что Даниэль не могла себе представить даже в кошмарном сне, вдруг случилось наяву: она не только не могла заставить себя рассказать мужу о мерзких сценах между ней и Эстэфом в той страшной комнате, но панически боялась прикосновений Джастина, даже его взгляда на свое обнаженное тело. Даниэль сама чувствовала отвращение, когда случайно трогала под ночной рубашкой свою грудь, особенно соски.

Она не знала, что теперь делать. Притвориться усталой и спящей, когда Джастин придет к ней? А в том, что он придет, сомневаться не приходилось. Ладно, допустим, сегодня муж ей поверит. Ну а потом? Нельзя же водить его за нос каждую ночь!..

Линтон просидел в столовой еще полчаса и за это время успел многое узнать. В первую очередь о том, что происходило в Париже и как отреагировала Данни на случившееся. Но самое главное, он все время чувствовал какую-то недоговоренность в рассказах спутников Даниэль: от него явно старались что-то утаить. Причем Линтону казалось, что утаить хотят что-то очень важное и одновременно неприятное.

— Что ж, джентльмены, — сказал он. — Я желаю всем вам доброго утра и хорошего дня.

Джастин откланялся, вышел из столовой и поднялся на второй этаж. Он был задумчив, но

полон решимости. Каким-то чудом к нему вернулась жена, но уже не такой, какой была прежде…

В спальне Даниэль было темно, только догорающий камин отбрасывал багряные блики на стены. Джастин зажег две маленькие свечи и подошел к кровати:

— Вы же не спите, Даниэль. Не притворяйтесь. Жена что-то пробурчала и еще плотнее закуталась в одеяло, но Линтон решительным движением откинул его.

— Я хотел бы на вас взглянуть, — мягко сказал Джастин, присаживаясь на край кровати и стараясь перевернуть жену на спину. Она вздрагивала от прикосновений его мягких, нежных рук, но не так, как раньше… Совсем по-другому… Джастин положил ладонь на ее грудь, и Даниэль почувствовала непонятный страх, по ее коже поползли мурашки. Привычного страстного стона Линтон не услышал.

— Что с вами произошло? — тревожным голосом спросил он.

— Ничего. Просто прошло очень много времени… Я успела отвыкнуть…

Джастин взял руки Даниэль в свои и поднял их над головой жены.

— Не надо! — в ужасе закричала она. — Прошу вас…

Линтон поднялся с кровати и тихо сказал:

— Встаньте.

Даниэль не могла понять, что он намеревался с ней делать, поэтому продолжала неподвижно лежать.