– Не бойтесь мою Мотьку, она к людям не злая.

Волчица поднялась на лапы и пошла навстречу гостям. Пасть была широко открыта и полна острых и белоснежных зубов.

– Мне плохо, – прошептал Грибков. – Она нас всех сожрет!

Но тут волчица увидела Ириску и Барона и мигом потеряла интерес к людям. Ириску она обнюхала с головы до ног, словно не вполне веря, что перед ней собака, а не какая-то другая неведомая зверюшка. У Ириски от такого знака внимания случился обморок, и Леночка торопливо подобрала свою собачонку. А вот Барон шагнул к Матильде сам.

Грибков страшно обрадовался и закричал Саше:

– Отпусти его! Отпусти! Пусть она лучше закусит собакой, а мы еще поживем!

Но никто никого кусать не стал. И уже через несколько секунд Барон и белая волчица весело гонялись друг за другом в густой траве. А Ириска завистливо наблюдала за ними, стараясь не выказывать ревности из-за изменника Барона.

– Матильда добрейшее существо, – пояснил хозяин, отложивший в сторону свое рукоделие. – Мать у нее была волчицей, а отец – мой кобель Гришка. Не знаю, какие в нем были крови намешаны, но характер у него был чисто сахар. И Мотька, в отличие от своих братьев, которые больше на мать похожи, нравом пошла в своего папашу.

– Мы видели похожих собак. Они коров пасли.

– Это ее братья и есть. Гришка мой однолюбом оказался. Ушел за своей волчицей в лес, там и сгинул. А щенков, которых она ему родила, они мне оставили. Мотька со мной жить стала, а другие псы в деревню пошли, им там быстро работу нашли.

Мужичок был сухонький, но ладный. Росточка небольшого, но в движениях проворен и быстр. Он не сводил глаз с Алиски. И Саша даже подумал, что девушка понравилась лесному жителю. Но оказалось, что дело тут совсем в другом.

– Алиска, – произнес мужичок, – а ты, я гляжу, совсем не узнаешь меня?

Алиса пожала плечами.

– Да ведь мы с тобой родня. Я дядька твой – Матвей. Брат твоей матери. Рассказывала она тебе про меня?

Алиска покачала головой:

– Не помню я что-то такого.

– А ты чего же сама ко мне приехала? Затосковала? Или случилось чего? Мать-то жива?

Алиса растерялась.

– Что вы! Родители давно умерли. Одна я осталась.

– Ох, какое горе. Так ты меня на похороны приехала пригласить?

– Дядя Матвей, что вы! Я про вас и не знала ничего. Да и мама с папой уже давно умерли, папа лет пятнадцать назад, а мамы три года назад не стало. И она мне про вас ничего не говорила.

– Так что же?.. К кому же ты тогда приехала?

– К жениху своему! К Сереже!

– Это какой же Сережа? Уж не Бойцов ли сыночек?

– Он самый! Вы его знаете!

Знать-то дядя Матвей знал, но вот радости узнавания на его лице что-то не появилось. Скорее даже наоборот, он как-то помрачнел и потух. И носом стал крутить, словно рядом что-то протухло.

Но Алиска ничего этого не желала замечать, она допрашивала дядьку:

– Дядя Матвей, мой Сережа тут? Он у вас в Хворостинке? С ним все в порядке? Да отвечайте же! Иначе мне сейчас плохо станет!

– Тут он, – нехотя признался ее дядя.

– Какое счастье!

– Жив и здоров твой жених. Не далее как сегодня утром столкнулись с ним нос к носу.