– Скажи ему, о девушка, так: Абриза снова пала жертвой своей проклятой красоты! Из-за ее красоты Абризу похитили и держат в заточении, заставляя ублажать каких-то мужчин, которых она не желает видеть. И у нее отняли ее ребенка, и угрожают ей смертью ребенка, если она не покорится! А с нее достаточно того, что с ней уже было, и пусть Рейхан поторопится, и пошлет гонца к Ади аль-Асваду, и пусть они оба поспешат на помощь! – торопливо говорила Абриза. – А чтобы Рейхан сразу мог пойти по следу, расскажи ему, о девушка, как вышло, что нас обманули. Та банщица из хаммама, которая принесла потерянные мной браслеты, подмешала нам в питье бандж, и она затаилась в доме, и открыла ворота похитителям, и они взяли меня с ребенком, и нас везли сюда в больших корзинах из пальмовых листьев, из тех корзин, которые для надежности прошиты красными нитками… Ты слышишь меня, о девушка?

Джейран ничего не ответила. Она поняла, кто сидит в заточении у нее над головой.

Девушка не привыкла много думать. Ее приучили исправно выполнять приказания. И она оказалась способной и прилежной ученицей, когда осваивала ремесло банщицы. Теперь же пришлось задуматься и свести воедино в узел много разных ниточек. А для непривычного человека держать в голове одновременно несколько соображений, противоречащих друг другу, – великая морока.

Если черный раб Рейхан жив, то первым делом в поисках своей госпожи он отправился бы в хаммам, где спросил бы о банщице, которую отправили отнести браслеты. И хозяин известил бы его, что хорошо обученная невольница по имени Джейран ушла с браслетами и пропала. А бывали случаи, когда женщин сманивали, предлагая им за всякие непотребства немалые деньги и свободу.

Если бы хозяин хаммама знал, что девушка влюблена в него! Он бы понял, что Джейран попала в беду. Ибо кто из любящих соглашается покинуть любимого, и лишить себя его близости, и предпочесть что-либо иное? Но Джейран тщательно скрывала свою тайну от хозяина. Она даже была уверена, что ее товарки ни о чем не догадываются. Но, как растолковала Фатиме Наджия, это были известно всему женскому населению хаммама.

Итак, если Джейран явится в город и придет в хаммам – то никто и слушать не станет ее оправданий. Ведь она исчезла в тот самый вечер, когда невольница Фатимы опоила банджем Абризу. А Рейхан не видел лица мнимой банщицы, в лучшем случае он бы опознал изар… Но ведь Фатима уговорила Джейран принять в подарок другой изар, красивый! А старый оставили в брошенном доме вместе со всяким хламом.

Выходит, если Рейхан жив, девушке лучше держаться подальше от хаммама. Но если он погиб? Тогда и вовсе не следует ей возвращаться в город, где не найдется человека, способного спасти Абризу?

О том, что на ее отчаянную просьбу можно ответить обычнейшим отказом, Джейран даже не подумала. Абриза оказалась в заточении по ее вине – и Джейран, простая душа, сразу поняла, каков в этом деле ее долг. Тем более, что она и без Абризы помышляла о побеге.

– Где ты, о девушка? – растерянно спросила сверху Абриза. – Ты ушла? Не уходи, ради Всевышнего, или ради Аллаха, или ради священного огня, если ты веруешь в огонь!

– Я здесь, о Абриза, – отвечала Джейран. – А если Рейхан погиб? Кто еще может спасти тебя?

– Есть один человек, но найти его будет очень трудно, – сказала Абриза. – Мы уже давно не имели от него вестей. Он – из сыновей арабов, и его отец – повелитель Хиры. А где эта Хира – я не знаю. Зовут его Ади аль-Асвад, и среди арабов он идет за пятьсот всадников! Если бы я могла написать к нему! Но у меня нет ни калама, ни клочка бумаги. Постой! Я знаю, какой знак ему нужен! Не можешь ли ты немного расширить щель, о девушка?

– Если поможет Аллах, – и Джейран принялась ковырять своим черепком.