– Потрясающий вид! – сказал он, погладив Фелис. Она уже разгуливала по подоконнику.

Они стояли и смотрела на мерцающие окна небоскребов за рекой, на огоньки мостов, отражавшиеся на глади воды, на зарево вечернего города, простиравшегося далеко за горизонт. На небе вспыхивали звездочки, некоторые из них – белые и красные – скользили по небосклону.

– Там – аэропорт Кеннеди, – сказал он.

Она спросила:

– О чем вы хотели поговорить?

Он повернулся к ней, задержал дыхание, в голубых глазах вспыхнула тревога.

– Чувствую себя виноватым, – сказал он. – В тот день, когда мы встретились в прачечной, вы спросили, не знаю ли я, кто владелец этого дома. А я ответил, что не знаю. Может быть, вам по-прежнему интересно, почему в дом столько вгрохано денег, а владелец предпочитает сдавать квартиры внаем, вместо того, чтобы продавать их. Похоже, вы из тех, кто не оставляет загадки нерешенными, – пожал плечами. – Вот я и подумал, для чего вам отвлекаться от работы и ломать голову над тем, что не представляет проблемы.

– Вы знаете, кто владелец дома?

Он кивнул.

– Кто? – спросила она.

Он коснулся ладонью своей груди, обтянутой канареечным джемпером, потом ткнул в себя пальцем.

– Я, – сказал он. – Это мой дом.

Она взглянула на него.

– Я рос и воспитывался неподалеку отсюда, – сказал он. – Мои предки имели апартаменты на Парк-авеню и дом в Питсбурге. И... виллу на Палм-Бич...

Он вздохнул, улыбаясь.

– Когда мне стукнуло двадцать один, унаследовал кучу бабок, – сказал он. – Всегда мечтал поселиться именно в этом районе, ну и вот. Пять лет прошло. – Кэй, послушайте... ничего, если я буду вас так называть?

Кивнув, ответила:

– Пожалуйста...

– Не возражаете, если прикрою окно? Боюсь сквозняков.

– Конечно, – ответила она. – И, ради Бога, садитесь, что же это мы стоим?

Он прикрыл створки окна.

Она опустилась на край софы, подобрав под себя ногу.

Он сел на стул, стоявший сбоку от нее. Поддернув брюки на коленях, уселся поудобней – нога на ногу.

Фелис свернулась клубком на подушке, рядом с батареей, расположенной под подоконником. Поглядывала на них зелеными глазами.

– Итак, как уже сказал, – продолжил он начатый разговор, оперевшись локтем на колено, скрестил руки, наклонившись в ее сторону, – поселился я за парком, на шестом этаже. Смотрю: начали сносить старые дома. Два дома убрали, вырыли фундамент, залили бетон. И вдруг я подумал: а почему бы мне не стать владельцем многоквартирного дома, жить в нем, потому что мне было очень хорошо когда-то в доме №1186. Мы там жили, в большом здании. Огромный двор, с шикарным въездом, знаете?

Она кивнула.

– Словом, крупная недвижимость – хорошее вложение средств, правда? Так и Дональд Трамп начинал. – Он улыбнулся. – В общем, распорядился, чтобы мои юристы купили дом. Отказался от идеи продавать квартиры по вполне понятной причине. Представьте, поселяется какой-нибудь развеселый тип – попойки, компашки... И все! И никуда от него не денешься. Я нашел выход из положения. Никто не знает, что я владелец. Никто не бегает ко мне с жалобами, служащие в доме не лижут мне задницу. Простите, ради Бога, за грубое выражение.

– Вы здесь живете постоянно, круглый год?

Он кивнул.

– Моя страсть – компьютеры. Всякие яхты, особняки – это не мое. Конечно, когда-нибудь придется расширяться. Бассейн не исключен, биллиардная и все такое, а пока меня устраивают апартаменты в этом доме.