|
— Я тебе не затырщик какой то и не торбохват, а бывший идейный вор с авторитетом. И крохоборов любой масти всегда давил, как клопов. Поживиться захотел, мудило? Ну ничего, сейчас я тебе сопатку поровняю. По гроб жизни память останется. — Не надо, гражданин хороший! — Басурманов задрыгал ногами и замахал руками. — Я на характер вас проверить хотел! Без всякой подлянки! Уж простите великодушно, что звякало распустил! Каюсь! — Так то лучше, — Зяблик отшвырнул Басурманова в сторону и принялся тщательно вытирать о штаны свои руки. — Запомни сам и корешам скажи, если таковые имеются. Проверять меня на характер то же самое, что ежа гладить или у цыгана кобылу искать. Бесполезное занятие. А теперь, если, конечно, своей сопаткой дорожишь, коротко и ясно отвечай на все вопросы, которые тебе будет задавать вот этот дядя, — он подмигнул Смыкову. — Но если фуфло задуешь… — Никак нет! — приняв стойку «смирно», гаркнул Басурманов. — Как на духу все выложу. Смыков приступил к допросу без всякой раскачки. Такие мелкие душонки он умел раскалывать с той же легкостью, с какой опытный медвежатник взламывает почтовые ящики. — Как это место вообще называют? — По разному. Мы его, к примеру, Синькой зовем, — доложил Басурманов. — Кто это — мы? — Ну те… кто сюда навродь меня дуриком попал… и кто по русски объясняется. — Много таких? — С десяток наберется. — А сколько здесь вообще народа? — Хватает. Только никто его не считал. — Какой контингент? — Извиняюсь, не понял? — вытаращился Басурманов. — По происхождению кто они? Откуда? — Большинство из этих… из иноземцев, которые по соседству жили. Народ вроде и культурный, а тихий. — И вы, значит, над ними верховодите? — Приходится, — Басурманов выдавил из себя покаянную улыбку. — Для ихнего же блага… Странные они люди. Ни за себя постоять не могут, ни за других. Прямо агнцы Божьи, хотя и неверующие. — Ну а эти… твои приятели. Они откуда? — Они вроде как вам ровня. Одеты соответственно. Но ребята бедовые. Еще те жиганы. У некоторых даже рога имеются. — Ясненько, — Смыков переглянулся с Зябликом. — Вооружены они? — Было дело. Только боезапас уж весь разошелся. Если и остались патроны, то с дюжину всего. — Чем же вы тут все занимаетесь? — сменил тему Смыков. — Не знаю, как и объяснить толком, — похоже было, что Басурманов задумался. — Свежий человек и не поймет сразу… — Мы уж постараемся, — заверил Смыков. — Бегать надо, попросту говоря, прыгать, карабкаться. По команде. Вроде как блошиный цирк. Если повезет, можно и приз отхватить. — Какой приз? — Вот чего не знаю, того не знаю. Ни разу не видел. Просто разговоры такие идут: приз, приз. — Кто эти бега устраивает? Кто призы выдает? — Это не вам одним любопытно. Уж сколько времени мы догадки строим… Местные они, конечно, да только нам их узреть не дано. Не той они породы. Не нашенской… Может, и не брешут попы про ангелов небесных… — На кой ляд ангелам блошиный цирк? — Не могу знать… Да только сатанинские отродья в таком сиянии жить не могут, — он закатил вверх свои колючие глазки. — Хотя какая нам, горемыкам, разница, ангел тебя плетью гоняет или черт. Они здесь хозяева, а мы так… насекомые забавные. — А как насчет этих штук летающих? Не они ли хозяева? — Никак нет, — осклабился Басурманов. — Это так… шушера мелкая. Вроде бобиков, которые за стадом приглядывают. Они нам сигналы всякие передают. |
