– Эй, — окликает меня тут варвар, — что за дерьмо Нергалье?

Впереди, за порослями, открывается щит. Более всего похож он на панцирь гигантской черепахи, зарывшейся в землю. Чтобы его пересечь, шагов пятьсот надо сделать. Поверхность, более сходная действительно с роговым черепашьим панцирем, круто уходит вверх, а на крае противоположном, знаю, обрывается. Там, под обрывом, видны огромные колонны, некогда державшие круг, словно крышу храма. Колонны глубоко ушли в землю, а щит оплели вьюны коричневатые, сухие, и на пластинах, поверхность этой штуки составляющих, греются на солнышке пяток-другой огромных кузнечиков.

– Щит Агибалла, — говорю варвару. — Может, и не щит, а жилище его, с неба рухнувшее, а может, еще что. Хочешь разбить — разбей.

Он нос морщит, совсем по-волчьи воздух нюхает.

– Нехорошо здесь, — говорит, и, слышу, голос совсем не такой уверенный, как прежде.

– Давай, — говорю, — действуй.

Киммериец на меня зенками синими зыркнул и зубы оскалил. Вижу, мысль в глазах его метнулась, и радуюсь, что не только порывам своим он следует, но и осторожность имеет.

– Не темни, белобрысый, — слышу, — не стал бы ты меня сюда просто так вести. Что под щитом сокрыто?

– Кто его знает? — ответствуя осторожно. Пусть сам думает.

– Ежели бы ничего внутри не было, — гудит варвар, — не стал бы щит свои владения охранять. А коли охраняет…

"Давай, — умоляю я мысленно, — соображай, сметливый юноша!" И юноша сам приходит к заключению.

– Ежели бы ничего внутри не было, — говорит он, — не хранил бы Агибалл свои владения. Щит — он защита и есть, любой воин тебе скажет. Ты врал, что нет для меня пути отсюда, но если небожитель, либо его хоромина, ограждают владения от пришлых, это, клянусь пяткой Крома, что-то да значит. Не раз доводилось мне подбирать оброненные в битве щиты, и хранили они не хуже купленных!

– Так ступай и подними то, что поднять не можешь, — говорю я.

Честно признаюсь, не ожидал от варвара такой смекалки. Многим приходилось суть дела разжевывать. Случались и такие, кто до конца не верил в возможность спасения. О тех палка моя ведает, да Нергал, души их принявший.

Варвар только глянул на меня злобно и вперед ринулся. Вскоре я смог убедиться, что "лучезарные зерна" ему и впрямь ни к чему. Киммериец пару раз ударил клинком в щит, убедился, что крепость оного подобна стене крепостной, и тут же принялся поддевать мечом пластины, составляющие поверхность.

Ждать я не стал. Взобрался на крышу хоромины агибалловой, нагретую солнцем (кузнечики прыснули в стороны и застрекотали в зарослях — словно полтыщи игрецов ярмарочных свои инструменты в ход пустили) и помог варвару отколупнуть роговую штуковину.

Снизу она была сырая, пористая, и выступы обычные на ней замечались, за которые так держать удобно. Настоящий щит.

– Что ж, — говорю, — ты, видать, решил, что спасение обрел. Рискни. Только я ни за что не отвечаю.

– А я тебя и не прошу, выродок, — бурчит он, прилаживая пластину локтя два длиной наподобие щита настоящего.

И повел я северянина к тропе, что вилась через лес донный. Среди костей да камешков самоцветных — наверх, в мир, к обоим нам, думаю, не слишком ласковый.

Северянин шагал впереди, прикрывшись пластиной.