|
Третий выстрел. Визг поднялся до невыносимо пронзительной ноты и оборвался. «Твою мать...» — прохрипел второй голос. Тяжелое железо ударило в пол — звук падения был таким сильным, что отозвалось под Лизой легким содроганием досок. — Лежи, — пробормотал Тимур и приподнялся. — Надо было свет включить, — потерянно сказал ему Барин, появляясь на пороге кладовки. — Надо было, — согласился Тимур. Лиза встала, потирая локоть и стараясь не смотреть на черный проем склада. — Мне шить нечего, самооборона, — с агрессивным напором заговорил Барин, не глядя на сбежавшихся на выстрелы людей. — Самооборона — чистяк, не придерешься, ты подтвердишь. Он рехнулся, за мертвяка меня принял. Я только отобрать пушку хотел, она сама выстрелила, ты подтвердишь. — Ладно. — В натуре сама выстрелила. Слушай, может он живой еще? Тимур щелкнул выключателем, заглянул на склад. — Вряд ли, — проговорил он, глядя на лужу крови, вытекающую из-под простреленной головы. — Да, — согласился Барин, — я в натуре стрелять в него не хотел, мне проблемы не нужны. — Дела, — протянул от дверей Тофик. В его глазах плескалось нехорошее веселье. — Маньяка повязали, а свежий труп все равно тут как тут. Отлично проводим время! Кто следующий хочет развлечься? Нина, не меняясь в лице, отвесила ему пощечину, и Тофик замолчал, будто подавился. — Это была самооборона, — в который свирепо повторил Барин. — Несчастный случай. Ты подтвердишь. — Подтвержу, успокойся, — ответил Тимур. Он говорил искренне. Можно себе представить: напуганный, как запертый в темной комнате малыш, бандит прет у... хм... коллеги оружие. То ли по привычке — наверняка со стволом он чувствует себя спокойнее. То ли искреннее веря, что пуля защитит его от мертвецов. Скорее второе, решил Тимур, припомнив сцену в туалете. Итак, совсем потеряв разум от ужаса, Колян крадет пистолет и прячется в кладовке. Тимур представил, как он сидит там в темноте, прислушиваясь к вою сквозняков и смутным голосам, уже не в силах различить игру воображения и реальность... Слышит крадущиеся шаги — черт бы побрал Лизу с ее шоколадками, он же едва не пристрелил девчонку! Нервы натянуты до предела. И когда Барин вваливается в кладовую — Колян уже не узнает его, он осознает лишь, что нечто большое и агрессивное пришло за ним. И начинает палить, но, на счастье Барина, промахивается. Завязывается драка за все еще заряженный пистолет... Остальное закономерно, погибнуть мог любой из них. Могло, конечно, обойтись; могло закончиться ранением, — но только не этой ночью. Этой ночью счастливых финалов не предусмотрено. — Ну что, похоронная бригада, взялись? — спросил Тофик и поспешно отодвинулся от Нины. — Не оставлять же его в кладовке... Конечно, я не настаиваю, неизвестно, сколько мы еще здесь просидим, запас мяса не помешает... — Да заткнись ты! — крикнула Аля, но по ее губам скользнула невольная улыбка, а Лешка торопливо прикрыл лицо рукой. Люди устали бояться. Тофик был мерзлякой. Коренной бакинец, попавший в Черноводск по распределению после института, он так и не привык к местному климату. Еще больше он маялся в экспедициях, — почему-то разведка обычно проходила в таких местах, где пятнадцать градусов выше нуля считается почти жарой. Тофик так страдал и кутался, что мог бы вызвать презрение — если бы сам не был готов первым подшутить над собой. Умение посмеяться в ситуации, где другие были способны только на однообразную ругань, всегда ценилось коллегами. Тофик мог развеселить людей, намертво застрявших в вездеходе посреди болота; его комментарии к унесенным приливом образцам, которые собирали три дня, заставляли людей хохотать, забыв досаду. Вторая неделя под непрерывным дождем посреди тундры, в промокших насквозь палатках, не способных уже держать воду, под свинцовым небом, трамбующим бесконечные заросли карликовой березы. |
