Карина Шаинян. Шельф
Этногенез - 44
Западня - 1
Пролог
Ветер бешено трепал облака, рвал их на куски. Иногда через клочья тумана выглядывала луна, и тогда вершину сопки заливало ледяным светом, изрезанным странными тенями. Здесь росла только карликовая береза, скрытая сейчас под твердым снегом, да низкорослые, навеки искореженные лиственницы. Пахло морем и талой водой; мокрый снег бил в лицо, но человек, стоящий на вершине, как будто не замечал этого. Он пристально всматривался в клубящуюся тьму, из которой доносился рев невидимого моря. Оттуда на него медленно надвигалось скопище висящих в пустоте огней. Иногда снег с дождем усиливался, и огни исчезали из виду, но потом появлялись снова, с каждым разом все ближе и ближе. Человек бормотал что-то, сжимая кулаки, упрямо наклонял голову, будто пытался остановить их силой мысли. Но то, что двигалось на него с моря, было неумолимо.
К рассвету ветер стих; небо, плотно затянутое тучами, медленно серело, и уже можно было рассмотреть широкую лыжню, ведущую на сопку. Человек замолчал и устало пошевелился, разгоняя кровь в затекшем теле. На месте темной пустоты проступило море — морозное, ярко-зеленое море; обломки льда у берега походили на остатки древней мозаики. А там, где еще лишь вчера был бесконечный чистый горизонт, теперь высились четыре красно-белые вышки буровой платформы.
Пожилой мужчина, с головы до ног закутанный в тюлений мех, безнадежно сгорбился. Проваливаясь по колено в снег, он двинулся к лиственнице, под которой лежал брезентовый рюкзак и широкие, подбитые шкурой лыжи. Шторм не помешал; платформа прибыла на место; разработка шельфа начнется вовремя. Он ничего не мог с этим сделать. Над головой пролетела крупная чайка-поморник, крикнула сердито и насмешливо. Человек устало поднял голову, вглядываясь в птицу. Знак ли это? Указание? Или просто случайность, ничего не значащее совпадение вроде тех, из которых состоит жизнь людей из города?
Он закрепил лыжи, повернулся к морю спиной и неторопливым, длинным шагом охотника двинулся вниз. Перед ним, как на ладони, лежал Черноводск: ряды и ряды одинаковых пятиэтажек, площадь перед мэрией, темное пятно парка. Собачий поселок, примыкающий к городу, походил издали на кучу мусора. Черноводск окружали рыжие, перепаханные проплешины в ровной серой шерсти лесотундры, над каждой из которых торчала черным остовом буровая вышка. Когда-то эти земли принадлежали детям Поморника, и правили ими старшие мужчины его рода. Человек, спускающийся с сопки, еще помнил эти времена, хоть и был тогда сопливым мальчишкой. Он помнил, как люди, пришедшие с юга, назвали его отца эксплуататором и увезли навсегда. Он видел, как дети Поморника превращаются в людей города...
Человек снова что-то бормотал. Его плоское и широкое, смуглое лицо было неподвижно, шевелились лишь губы; и очень странно, почти пугающе смотрелись на этом лице узкие, неестественно яркие и светлые глаза — один голубой, другой — зеленый. Над головой человека кружила чайка, и он знал, что она голодна.
Глава 1. Приключения в арыке
Приключения в арыке
Ореховое дерево, раскидистое и ветвистое, было будто создано для того, чтобы по нему лазали. На одну толстую ветку Лиза уселась сама, на соседнюю — повесила пластиковую канистру с обрезанным верхом, уже наполовину полную. Не самое худшее задание от деда — мог отправить собирать мелкую черную смородину, а то и заставить полоть клубнику, — мол, ты уже взрослая, осенью в третий класс пойдешь, так что давай, трудись. А здесь, на дереве, тенек, и видно далеко-далеко. Прямо под Лизой — крыша ржавого вагончика, который дед поставил вместо садового домика, и круглые обводы машины, старого-престарого бежевого «Москвича». Дальше — тянутся широкой полосой сады; по одну сторону от них — шоссе, а за ним леса, где текут кристальные ручьи, источник воды для всего города.
|
